Акварель. Алексей Вилков
Завтра, к сожалению, я уезжаю, и Марк тоже. Как быть с Колей?
– Он поправится, – предрекала я, свыкаясь терпеть этого проходимца.
Трапеза завершилась набитыми животами. Финны ушли первыми, забрав с собой шведа, обреченного от осознания своей никчемности в этой осенней мгле. Снега нет, а лыжи потеряны. Лучше свалить в Куршавель, пока нет русских сезонов, но и там сейчас скука смертная, так что остается терпеть и ждать, чем швед и занимался, опустошая бар.
После обеда Марк отправился с Люси по магазинам, избавив меня от ее нудного общества и предложив порезаться в картишки по возвращении. В карты я не играю, ни в покер, ни в дурака, и обсуждать с ними собираюсь только детали отъезда.
День прошел без событий. До вечера я пролежала в номере, покорившись тоске. Не было сил принять ванну и отдаться жгучему водопаду душа, смотреть в окно на бесконечный перекат моря и терпеть приставания Сержа. Я гадала, как бы незаметно слинять. Обилие чудаков из нашей тусовки напрягало. Если так легко подкатили приятели Сержа, то ненароком появятся и мои враги, запуская следующую игру с непредсказуемым и захватывающим сюжетом.
Я дремала, когда раздался звонок. Серж позволил себе спросить, как я себя чувствую, а когда услышал, что я спала, долго извинялся, добавив, что сам хандрит, пьет горькие пилюли и надеется на нашу встречу, назвав меня лучшим лекарством. Ему не хватает меня как воздуха.
– У меня ломка, – признался он, давя на жалость. – Ломит душу, ломит сердце. Достаточно взглянуть на тебя, и отпускает. Сознание накрывает неописуемая волна счастья.
Меня забавляла его странная речь, и меланхолия ослабляла сдавливающие тиски. Уверена, Сомов никогда не сидел на игле, а баловался по молодости марихуаной или прожигал ноздри коксом. Он и сейчас позволяет себе пошалить, а когда-то мы шалили вместе. Сейчас он «сидел» на своих лекарствах, от которых ему никогда не избавиться.
В сотый раз я пообещала ему надежду. Потерпи, и я буду твоим наркотиком. Серж что-то мямлил и заметно размяк, а по щеке катилась вниз нежная, кристально чистая слезинка. Моя меланхолия передалась ему с устрашающей болью. Я посоветовала выпить пилюли и отдохнуть, придумав, чем мы займемся вечером или следующим утром, если я не просплю до обеда.
Как вы, наверное, догадались, Серж был далеко не первым и, может быть, не последним несчастным, воспылавшим ко мне светлым чувством. Не уверена, насколько сильно его влечение, но Серж явно был не в себе. До него были другие герои. Даже если не касаться Вингурта с его взбалмошной женушкой, найдется десяток жертв, кому я отравила жизнь намеренно или спонтанно. Многие из их жалеют, что когда-то связались со мной, а другие создают план мести. Кто-то уже отомстил, и я до сих пор зализываю раны. Кто-то готовит хитроумный план, взращивая его в коридорах маниакального мозга, а кто-то пытался забыть меня и утолить горе в вине. От меня не так легко избавиться, и кто-то поспешно спился. Даже последние алкоголики помнят Яну Даль.
Я же никого не забываю