Акварель. Алексей Вилков
в ироничной манере и поднимаю вверх его волосы. Он становится сюреалистичным персонажем, напоминая панка в смокинге, а я смотрю на него и надрываю живот. Серж не прилизывает локоны, а входит в роль служителя рок—н-ролла, показывает мне средний палец в кулаке и быкует, округляя ноздри. Следующим движением он изображает пацифистский знак под девизом «неформалы всех стран объединяйтесь!», угорая в приступе колики.
Его приступы неуемные. Надрываясь в позе эмбриона, он становится совершенно неуправляемым, а мне страшно за его здоровье, и я бегло ищу коробку с лекарствами. Рядом таблеток нет. Тогда я плюю на него, перешагиваю надрывающееся на полу тело и ухожу прочь. Он снова все испортил, не дав рассказать главного. Повторяться сложно, особенно когда теряется нить повествования. Вдвойне сложнее вспомнить суть, когда нить обрывается, или ее режут ножницами на мелкие фрагменты.
Глава 5
Я сломала ноготь перед тем, как Кристи привела меня на очную ставку к братьям. Ноготь зудел и щекотал нервы.
По сложившейся традиции мы заскочили в «Фреско» – любимое заведение Кристи. Я сразу узнала их. Они не были сильно похожи, но однотипные черты присутствовали в каждом. Два ярких типажа. Один явно превышал метр восемьдесят, а второй не доставал до макушки первого сантиметров пять. Я ловила себя на мысли, что раньше мне где-то доводилось видеть самого высоченного парня.
Коротышка Антон не походил на зарвавшегося сноба. Сложно определить, кого он больше напоминал. В нем проглядывались живость характера, ум и некая непосредственность, но эти качества таились где-то под кромкой тонкого льда, вскрыть который не представляло труда. В общем, Антон мне приглянулся. Не понравился, а именно приглянулся. Славный малый. Из тех, кто ласкает взгляд.
Вроде бы он не проявлял ответного интереса, задев меня за живое, отчего я забыла про сломанный ноготь. Боль утихла, а налитая кровью ранка отступила под кожу. От возмущения и обиды я начала искать в нем недостатки. Они пронзались наружу как шипы в розе, но озвучивать не к месту, тем более они не имеют значения.
Братцы-кролики переглядывались как на поминках, уступая друг другу шанс завязать разговор. Аскольд был небрежно выбрит. Его щетина привлекала, и хотелось провести по щеке ладонью, ощутив скрипящий шелест миллиметровых шипов. На подбородке выступала нарождающаяся бородка, а губы окаймляли тонкие усы. Антон щеголял румянцем и искусственным загаром. Гладкая кожа, покрытая золотистой корочкой – его конек.
Пальму первенства перехватил Аскольд, будучи старше и наглее. Раньше он уже общался с Кристи, что придавало ему уверенности. Аскольд расхваливал свою виллу во всех подробностях, как будто от этого зависел контракт на миллиард долларов. Антон скромно поддакивал ему, но постепенно вмешивался в разговор и эмоционально отражал билиберду брата, словно играя в немом кино. На Чарли Чаплина он не походил,