Бунтующий Яппи. Василий Богданов
в лопухи и оттуда напряжённо слежу за ней. Что за баба? Может, из новеньких? Раньше её не видел. Она идёт за дом, и я не могу побороть себя и не последовать за ней. Все девочки ходят за дом за ЭТИМ. Я проворно ложусь на землю и осторожно высовываю голову из-за угла. Она продолжает разговаривать с кем-то, наивно оглядывается по сторонам, по-прежнему не замечая меня, и, почувствовав себя в безопасности, приседает на корточки. Капелька пота сползает сверху по стеклу очков: всё растекается и мутнеет. Кровь бросается в голову. Я поспешно отползаю. Я снова убедился: бабы делают ЭТО совсем не так. Наверное, очень неудобно. Я поднимаюсь на крыльцо и вхожу в дом, скрипнув дверью. Длинный коридор. Жирное марево под закопчённым потолком и тучи уснувших мух. Изредка одна из них с сердитым жужжаньем перелетает на новое место. Они тоже ссорятся между собой. Люди все спят. Одна дверь приоткрыта. Видно угол кровати, жёлтый и мозолистый большой палец ноги. Мозоль похожа на гриб-чагу, наросшую на древесный ствол. Я вижу живот с чёрной ямкой пупка, вокруг которой на розовой земле растёт жёсткой курчавой травой волос. Это Руслин папа дрыхнет. Я задрал на себе рубашку. У меня совсем другой пуп – пуговкой. А у Руслика пуп – ямкой. Хр-р-рап. Брюхо вздымается. Где-то там спит мой друг Русля, которого загнали после обеда, но его не видно. Делаю несколько шагов в сторону – открывается другой угол комнаты. Красивая полная женщина сидит, склонив голову, так, что длинная прядь волос вяло свесилась вниз. К белой студенистой груди с фиолетовым соском присосался маленький красный червяк с лицом, сморщенным в кулачок. Лялька. Она вылезла у тёти из живота. У меня в животе тоже сидит ребёнок. Пока он маленький. Лежит себе, свернувшись червячком. Когда он вырастет, меня разрежут, а его вытащат наружу. Интересно, я тогда умру? Нет, наверное. Мама же не умерла, когда меня вытаскивали. Чем же я буду его кормить? Может, у меня к тому времени уже отрастут титьки.
Скучно, когда все спят, а мне совсем не хочется спать. Я отхожу от двери и сажусь на маленький стульчик перед нашей комнатой. Когда хочется пить, слюни липкие.
…торопливо подбираю слюну, но маленькая бисерная капля, успев скатиться по подбородку, падает, оставляя тёмное влажное пятно на ткани.
Рывком сажусь на кровати. Холод скребёт оголённую спину. Кожа собирается в твёрдые мурашки. Всё, – хмуро решаю, – пора вставать. Взгляд на будильник: пять минут восьмого. Маршрут известен. Деревянные ноги несут меня в ванную. Глаза щурятся, будто в них тычут сухой соломой. Ясно: не выспался.
Досадливо морщусь.
Стою над раковиной унитаза, раскачиваясь на непослушных ногах. Ну! Дважды-два – четыре, четырежды-два – восемь, восемь на два – шестнадцать, шестнадцать на два – тридцать два, тридцать два на два – … угнетает то что можно с очень большой степенью вероятности предсказать сегодняшний день конечно с точки зрения экономии нервов хорошо если жизнь входит в колею в хорошо