Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915. Отсутствует
1902 года[342]. Вы были на этот раз моим проводником; но покинутый Вами на полдороге, я в направлении, указанном Вами, идти сам дальше не могу; вот почему я не могу судить обо всем парти-де-плезир[343]. Будьте любезны, если Вам не трудно, когда Вам будет угодно, возобновите со мною эту прогулку… Вообще пишите мне что хотите, как хотите и сколько хотите; но под одним условием: не обижайтесь, если я не сразу стану на все отвечать Вам. Подробности по поводу этого в письме моем А. С. Петров<скому>[344].
28 декабря 1902 года. Боже мой! Дорогие мои, милые… мальчики; я обращаюсь к Вам обоим, телеграфировавшим мне о кончине Егорова![345] Неужели Вы думаете, что Зверев, которому необходим цензор в Н<ижнем> Новгороде, переведет меня сейчас же на место Егорова. Неужели Вы думаете, что я имею право без разрешения Зверева выехать в Москву. Я не имею права покинуть пост, пока мне не пришлют из Петербурга заместителя; если бы я заболел, то известил бы по телеграфу Зверева, и пока не прибыл бы мой временный заместитель, газеты не выходили бы. Вот как наказывал мне Зверев. Далее: неужели Вы думаете, что меня так скоро повысят и что кроме меня нет ни одного кандидата на место покойного. Да я не решусь даже заговорить об этом со Зверевым, а не только что выехать в Москву. Вот если бы Богу угодно было продлить дни Егорова еще в течение 1½ – 2 лет; тогда другое дело. Но все-таки спасибо Вам за телеграмму: она практически лишняя, но полна глубокого значения для меня: по ней я вижу, как Вы ко мне расположены. Если Вам придет фантазия в голову опять отправить мне подобную депешу, то, ради Ваших кошельков, пишите: Н. Новгород Цензору Метнеру.
Адрес для телеграмм: Н. Новгород цензору Метнеру.
29 декабря. Сейчас получил письмо от Коли[346]; он собирается в Нижний числа 4–5 января… Когда-то Вы с Алексеем Сергеевичем приедете??? У нас, конечно, дело не обошлось без елки, я разумею: у нас в Нижнем; я слишком немец, чтобы лишить себя Weihnachtsbaum’а[347], в усеянной свечами и блестящими игрушками елке есть что-<то> бесконечно милое, какая-то очаровательная смесь земного с небесным, волшебного с священным. Коля, как Weihnachtskind[348] (см. письмо Петровскому)[349], конечно, в особенности чувствует поэзию елки. Он, обыкновенно, совсем особенно играет в этот вечер, т. е. 24 дек<абря>; и я глубоко сожалел, что я первый раз в жизни был вне дома родителей в этот вечер… Давно я собираюсь Вас спросить: какое слово следует в стихотворении Блока за словами: меня пугает сонный (?)[350]. Тут у Вас нечто крайне неразборчивое. Я как-нибудь перечитаю Ваши письма сначала, а то я их только пробегал, а не прочитывал за недосугом. Тогда я кое о чем Вас переспрошу. С своей стороны я буду лишь тогда в состоянии сообщать Вам из области моих умствований, когда несколько успокоюсь от всех неожиданностей последних месяцев и впаду в прежнюю колею своих занятий (конечно, нецензорских), но Вы, не смущаясь, продолжайте писать мне… От редакции «Нового Пути» я получил несколько листов объявлений
Partie de plaisir (
Подразумевается письмо от 23–25 декабря 1902 г., в котором Метнер сообщал: «…вообще я получаю слишком много писем, для того чтобы можно было, не затрудняя себя чересчур, отвечать на них своевременно. Кроме того, у меня, как Вы знаете, на днях гостил Коля и я не хотел при нем тратить время на корреспонденцию. Свободно вполне у меня время лишь предобеденное; после обеда, т. е., после 3 ч<асов> д<ня> начинают носить корректуры; в промежутках между чтением корректур я (по средам и субботам) принимаю редакторов, сотрудников, заведующих типографией и т. д. и просматриваю и подписываю отчеты и другие произведения печати, кроме газет; иногда удается и выгадать время (после обеда) для легкого чтения и корреспонденции. ‹…› Сообщите все это Борису Николаевичу, чтобы он не обижался на меня. Знайте оба, что пространные письма Ваши являются одним из главных моих утешений в изгнании и что они вдвойне будут производить свое действие, если чтение их не будет сопровождаться досадною мыслью о необходимости и в то же время невозможности скоро и столь же пространно отвечать на них».
Обращение – к Белому и Петровскому. Цензор Московского цензурного комитета по иностранной цензуре, статский советник Николай Георгиевич Егоров (1839–1902) скончался 25 декабря 1902 г.
Имеется в виду письмо Н. Метнера от 26 декабря 1902 г. (
Рождественская елка (
Рождественский младенец – Иисус (
В цитированном выше письме (фрагмент от 24 декабря) Метнер сообщал Петровскому о Н. К. Метнере: «Сегодня день рождения Коли; он родился в сочельник в 8 часов вечера, вследствие чего у нас, помню! в этот день не было елки, за что мы, т. е. я, Каля и Зяська (Соня была еще слишком мала) были в страшной претензии на новорожденного братца. Итак, Коля – Weihnachts-Kind; „надеюсь, что Вы поймете сие событие символически“». (Упомянуты братья Метнера Карл и Александр, а также сестра Софья, в замужестве Сабурова).
Подразумевается строка «Меня пугает сонный плен» из стихотворения «Брожу вдоль стен монастыря…» (в окончательном тексте: «Брожу в стенах монастыря…»); список его Белый выслал Метнеру с письмом от 7 августа 1902 г. (см. примеч. 35 к п. 2).