Искусство как язык – языки искусства. Государственная академия художественных наук и эстетическая теория 1920-х годов. Коллектив авторов
в узком смысле или литературо- и музыковеды, но и представители новых наук, занимающихся искусством: «этнологи, социологи и педагоги».[414] При этом к дискуссии привлекаются в качестве исследователей искусства (помимо ученых в узком смысле) также художники и критики, интересующиеся теорией.
Предполагается, что благодаря такой непредвзятой открытости по отношению к феномену искусства можно будет преодолеть «кризисное состояние» взаимного отчуждения эмпирических наук и систематической рефлексии об искусстве.[415] «Объективизм» ОИ, достигнутый путем обращения к результатам, которые получили науки об искусстве, в качестве ответного хода должен привести к «повышению плодотворного влияния» систематики ОИ «на конкретные науки об отдельных видах искусства».[416] Таким образом, ОИ рассматривает себя как форум исследования искусства – междисциплинарного и ориентированного на сами феномены; исследования, которое стремится объединить наконец параллельные, а иногда даже направленные друг против друга устремления, чтобы из «бестолковой суеты» могло «возникнуть взаимодействие».[417] Цель его – продемонстрировать, «какая взаимосвязь существует между искусствами и в какой мере они способны воздействовать друг на друга». «Но с равным правом» здесь в принципе «можно говорить о систематической или теоретической науке об искусстве», утверждает Дессуар.[418]
В концептуальном отношении требование близости к феноменам связывается с требованием «научности» в таком понимании искусствознания, которое сторонится и «дедуктивной понятийной спекуляции», и «дилетантского эстетства» («unsachlicher Schöngeisterei»), исходя вместо этого из художественных данностей – «объективных требований»[419] искусства и произведений искусства.[420] Поэтому цель не может заключаться в непосредственном воздействии (благодаря этой близости к феномену), скажем, на художественное творчество. Отвергается даже непосредственная польза полученных здесь знаний для «личного образования».[421] ОИ, напротив, решительно относит себя к «широкой области знания».[422] «Научное исследование… не имеет права оставаться средством для достижения одной из этих двух целей, как таковых вполне оправданных, но есть цель сама по себе».[423] Это означает, что в случае ОИ речь идет об автономной дисциплине, имеющей свое оправдание в себе самой или в автономии своего предмета – искусства. Таким образом, здесь исходят из того, что искусство доступно не только «наслаждению», но и «исследованию»,[424] и что оно даже нуждается в последнем, поскольку искусство как одна из «великих форм культуры» (наряду с религией и наукой) «должно пониматься в его глубинных основаниях».[425]
Вот почему ОИ понимается прежде всего как теория науки. В обширном теоретическом анализе различных аспектов феномена искусства необходимо вырабатывать методы и «основные понятия», которые затем
Zeitschrift für Ästhetik und allgemeine Kunstwissenschaft 8 (1913). S. 95.
Так, историк искусства Оскар Вульф резюмирует: «Основной идеей… было объединение тех наук, которые имеют дело с какой-либо областью искусства, и объективно ориентированной эстетики – эстетики, которая столь же далека как от дедуктивной спекуляции понятиями, так и от беспредметного эстетства и стремится исходить из художественных данностей. Ее конечная цель может состоять лишь в том, чтобы в союзе с психологией, как чисто описательной, так и экспериментальной, объяснить эстетически ценностные суждения, с одной стороны, строением человеческой психики… с другой – объективными отношениями предметов данных суждений, а затем свести их к определенным категориям. Она озабочена тем, чтобы извлечь систематику эстетических обстоятельств, понятий и эмпирических законов (но не догматических норм) из различных областей искусства. Выработка этой систематики и выпадает на долю всеобщего искусствознания, которое такие побуждения равным образом делают становящейся начальной ступенью эстетики. Разделительную линию между обеими дисциплинами нельзя точно провести ни теоретически, ни практически. Общее искусствознание впадает в эстетику, без нее не имеет никакого завершения, а она без него никакого верного начала» (
Ibid. 2 Aufl. S. 6.
Ibid. 1 Aufl. S. 7 / 2. Aufl. S. 5.