Искусство как язык – языки искусства. Государственная академия художественных наук и эстетическая теория 1920-х годов. Коллектив авторов
что творение в искусстве формы, благодаря которой мир становится «зримым», только и делает возможным созерцание того, что называется реальностью. «Ибо искусство есть не что иное, как средство, благодаря которому человек впервые и обретает действительность».[589]
Для Шпета, напротив, любая форма знания о предмете принципиально дискурсивна и в конце концов доступна научному познанию. Его подробный анализ и различение модусов смысла и форм эстетического предмета, а также сопряжение логической и поэтической (художественной) форм в «Эстетических фрагментах» не оставляют, по существу, никакого места для предметного знания, которое не было бы переводимо в научное. Так же и во фрагментах доклада Шпет стремится последовательно исключить из рассмотрения все те аспекты искусства, которые представляются доступными научному познанию и, таким образом, выразимы в понятиях. Как художественные или нравственные идеалы, находящие воплощение в произведении искусства, так и сюжетные аспекты или предметное содержание искусства можно представить в качестве объектов научного или философского познания. Эти черты произведения искусства не составляют специфического знания в искусстве.
Вместе с тем Шпет настаивает на том, что в искусстве речь идет о знании, которое принципиально непереводимо на язык понятий (Ед. хр. 3. Л. 7). Ведь только эта непереводимость и узаконивает притязание искусства быть видом знания sui generis и особым родом языка, отличного от языка понятий.[590] Такому притязанию может соответствовать лишь нечто непереводимое на язык предметов, событий или идей, а значит, и непредставимое в качестве предмета. Таковым, согласно Шпету, является знание о себе, или самосознание. Таким образом, его основной тезис гласит: «искусство как знание = самосознание» (Там же. Л. 24).
Развивая этот тезис, Шпет включается в дискуссию об интерпретации самосознания, которая сопровождает философскую мысль со времен Дж. Локка. Именно Локк разработал рефлексивную модель самосознания, находящую сторонников вплоть до сего дня, несмотря на резкую критику ее со стороны Юма, Фихте или Брентано. Согласно этой модели, в самосознании я постигаю себя посредством обращения сознания к самому себе. В таком акте рефлексии я не направляю внимание на предметы внешнего мира, как в акте внешнего восприятия, но делаю предметом сами акты сознания. Данная модель рефлексии, несмотря на свою простоту и кажущуюся разумность обоснования, сталкивается, однако, с некоторыми фундаментальными проблемами, которые не позволяют в ее рамках разъяснить феномен самосознания.
Во-первых, это проблема идентификации, которая означает, что самосознание не может появиться из процесса отождествления акта сознания и его предмета. Необходимо принять это тождество как предпосылку, чтобы сделать понятным единство акта и предмета. Попросту говоря, прежде чем узнать свое отражение в зеркале, я уже должен быть каким-то образом знаком с самим собой, т. е. иметь знание о себе, возникшее не путем отождествления
Ibid. S. 109.
Шпет разделяет убеждение Фидлера, что искусство является разновидностью языка – языка форм зримого. Ср. его конспекты работ Фидлера и Утица: