Искусство как язык – языки искусства. Государственная академия художественных наук и эстетическая теория 1920-х годов. Коллектив авторов
имеется в виду не метафизическое понятие субъекта как реальной субстанции, а то, что оно как субъект не может быть предикатом какого-то другого субъекта и само не может предицироваться, т. к. «наличное бытие» не описывается никакими содержательными предикатами (свойствами). Самость представляет собой, согласно различениям традиционной метафизики, которые любит упоминать Шпет, «materia in qua» (Ед. хр. 3. Л. 33), т. е. subiectum традиционной докантовской метафизики[598] – «подлежащее» как носитель предикатов и свойств, невыразимый полностью ни в одном предикате, но составляющий условие всякой предикации.
Иную характеристику этой «самости» самосознания Шпет выбирает, когда связывает ее описание с понятием бытия в кантовском смысле (ср.: Ед. хр. 3. Л. 27, 59), поскольку и у Канта бытие означает не реальный предикат, «т. е. понятие о чем-то, что может быть присоединено к понятию данной вещи», а лишь простое «полагание некоей вещи или известных ее определений самих по себе».[599] Понятие бытия означает лишь отнесение некоего опыта к познавательной способности и не означает никакого расширения нашего познания. Оно выражает лишь полагание некоего существования, не определяя, что это за существование.
Однако в отличие от кантовского определения бытия, каковое остается замкнутым на акт суждения и синтезирующую функцию рассудка, у Шпета бытие сознания и знание себя образуют не продукт понятийного синтеза, а изначальное единство, лежащее в основе синтезирующей деятельности. Осуществление акта сознания заключает в себе знание об этом акте. Поэтому о самосознании только и можно сказать: «его essentia и есть его existentia» (Ед. хр. 3. Л. 59).
Этот модус бытия самосознания – и в этом состоит его третья, данная Шпетом характеристика наряду с абсолютной эмпиричностью (фактичностью) и субъектностью – представляет собой «актуальность» в отличие от «действительности» вещей и «реальности» идеи (Там же. Л. 23). «Актуальность» характеризует бытие сознания, знание о котором присутствует в каждом отдельном акте созерцания, восприятия или мышления: «“Видение” само есть, когда есть видимое, и это есть – только актуальное» (Там же. Л. 35). От этой актуальности сознания в самосознании следует отличать модус бытия, именуемый «действительностью», которая характеризует «что» предметов и требует для своего утверждения разумных оснований. Только при наличии таких оснований становится возможным проводить различие между действительным и фиктивным, в силу чего область действительного совпадает с областью оправданного разумными основаниями. Потому по отношению к этому модусу бытия предметов сохраняет силу гегелевский тезис «все разумное действительно». Однако разум, по замечанию Шпета, сохраняет лишь право «онтического veto» (Там же. Л. 34) по отношению к бытию. Он может произвести различение действительного и фиктивного только в отношении «актуального», т. е. уже до-теоретически положенного существования: «Утвержденное практически бытие подтверждается теоретическим разумом, и, если нечто есть, разум не может отказать
Различение materia ex qua (материя, из которой сделана вещь), materia circa quam (сама вещь как объект) и materia in qua (имманентный носитель свойств, приписываемых вещи, или субъект) встречается в метафизике Вольфа и Баумгартена. Ср.: