Двойник маркиза де Сада. Для тех, кто выпил в 90-е. Тимур Ясинский
Но к лучшему. Все в жизни к лучшему. А вот скажите, в чем смысл дзен-буддизма?
– Вскрытие покажет.
– Что верно, то правда, а все же?
– Я пьяный граф, не приставайте ко мне. Это не шахматы, тут думать надо.
– Тяжелая это мысль.
– Жажду я, маркиз. Помните, какое пиво было? «Колос», «Жигулевское», «Российское», «Московское», «Рижское», «Славянское», «Челябинское темное»…
– Разливное… в полиэтиленовых мешочках, помнится…
– Фи, моветон. И это еще мягко сказано.
– Что верно, то правда.
– А водка? «Посольская», «Столичная», «Пшеничная»…
– «Земляничная»…
– Это не водка. Это зубная паста.
– Что верно, то правда. Давайте не будем о грустном. Воспоминания тяжким грузом легли на мое сердце, и оно уже не 70 раз в минуту бьется, как птица в клетке…
– Золотой клетке.
– … да, золотой… э-э… а целых 72.
– Тяжелая это мысль…
Граф Сен-Жермен, стоявший за дверью, понял: пробил его звездный час. Он задрал бороду и, просочившись в щель под дверью, возник перед графом и маркизом, как чертик из табакерки.
– Bon soir, mes amis! – поздоровался Сен-Жермен.
Калиостро не обратил на него внимания. Он зевнул, почесал тощую грудь и снова принялся лениво ковырять отверткой телефонную розетку.
– Ну проходите, коли пришли, – кисло сказал де Сад.
2.2. Те же и мужичонка
Кодекс чести Сен-Жермена не имел ничего общего с этикетом. Граф развязно подошел к столу, смахнул с него окурки и уселся, закинув ногу на ногу. Отточенным движением достал пачку «Сент-Морица», полюбовался ею, извлек длинную черную сигарету и закурил. Спохватившись, кинул пачку на пол:
– Закуривайте, мужики.
Де Сада передернуло. Калиостро, сжав зубы, долбил отверткой провода и что-то бормотал по-латыни.
Сен-Жермен помолчал, созерцая окрестность, огляделся в поисках пепельницы, после чего поднял с пола одну из рюмок и сунул окурок внутрь. У Калиостро очки полезли на лоб при виде такого кощунства.
Де Сад тяжело молчал.
Сен-Жермен высморкался в скатерть.
– Что-то вы какие-то невеселые нынче, – заметил он.
– Проницательность ваша беспредельна, граф, – прошипел Калиостро.
Де Сад тяжело молчал.
– Так же, как и ваше бесстыдство, граф, – усмехнулся Сен-Жермен, глумливо разглядывая голубые кальсоны Калиостро.
Что-то глухо заворковало в Калиостровом горле.
Де Сад тяжело молчал.
– Я пьяный граф. Не приставай. Те. Ко мне, – сдерживаясь, произнес Калиостро.
Де Сад тяжело молчал.
– Ну надо же, ну надо же. Между прочим, ваши штанишки…
Калиостро издал невнятный звук, щелкнул пальцами – и оборотился перед Сен-Жерменом в темно-красном камзоле и походном плаще. Из-под напудренного парика поблескивали очки. Бряцая ножнами о шпоры, Калиостро закричал:
– Вы имеете право сохранять молчание! Вы имеете право вызвать адвоката! Вы имеете право на телефонный звонок!