Тайна силиконовой души. Анна Шахова
например. Если Калистрата, гипотетически, погибла от какого-то сильнодействующего препарата, то незаметно и безопасно для других его могли подмешать именно туда. Значит, со слов сестры Елены, его добавила или сестра Галина, или сестра Надежда – так я записал имена коровниц? – Он посмотрел в свои бумажки, будто выискивая ошибку в произнесении им титулов коронованных особ.
– Да. Но это совершенно невозможно. Особенно относительно Надежды. Это самая юная послушница. Ей восемнадцать, и она… вам просто нужно посмотреть на нее, поговорить, и вы поймете, что этого «не может быть, потому что не может быть никогда».
– Ну, знаете ли. Я и помоложе убийц встречал.
– Нет!!! – Светка крикнула с несвойственным ей жаром. – Вам просто нужно увидеть Надежду. Знаете, монахов называют ангелами на земле? Вот это о Надежде в полной мере.
– Ладно-ладно. Пообщаюсь с ней обязательно.
Повисла пауза. Следователь задумался, машинально вычерчивая на листе линии, и Светлана осмелилась рассмотреть его. Очень светлые негустые волосы, крупный, заостренный книзу нос, залысины на висках, глаза чуть навыкате – тоже очень светлые. «Скандинавский тип. Или немецкое что-то? – подумала Светка. – На маму мою похож!» – вдруг осенило ее, и она обрадовалась этому обстоятельству так сильно, будто встретила близкого, но давно потерянного родственника. Сергей Георгиевич, потерев лоб, вздохнул. Красивые аккуратные руки (никакого обручального кольца!), и сам аккуратненький, подтянутый. Одет ну о-очень скромно. Собственно, никак ни одет – черный свитер, черные, явно не новые и не дорогие брюки. Но все чистенькое, отглаженное, сидящее по фигуре. Какая у него обувь? Это для Светки был вопрос принципиальный. Будто отвечая на него, следователь выдвинул из-за стола ногу в черном, начищенном до блеска ботинке. Добротный ботинок оказался не из дешевых. «Ну, это контрольный выстрел!» – только и успела подумать свидетельница.
– Спасибо, Светлана. На этом – все. Разве что вспомните нечто важное, или… – В глазах Сергея Георгиевича заискрились лучики, но губы почти не улыбались. – Или чаю еще сделаете такого отменного, как у вас здесь принято.
Светлана, не желая быть навязчивой, быстро подписала протокол, кивнула, опрометью выскочив за дверь. Быстров проводил ее долгим взглядом: «Она ужасно похожа на мою маму». От этой мысли Сергей Георгиевич посуровел, уставился в окно и замер на несколько минут.
Долго предаваться размышлениям ему не пришлось – в трапезную влетела тощая пожилая послушница и с размаху бухнулась перед иконами в красном углу. Стукнувшись три раза лбом об пол и что-то пробормотав, послушница вскочила, стремительно приблизилась к следовательскому столу и закивала-закланялась:
– Все надо, братик, делать, помолясь. И с милицией беседовать. Чтоб толк был. Чтоб лукавый с пути не сбил. Чтоб…
– Как вас зовут? – сухо спросил Сергей Георгиевич, рукой указывая молитвеннице на стул.
– Ага… Алевтина-блаженная. Это так по детскому неразумию, по доброте зовут меня сестры. А какая я уж блаженная.
– Ваше