Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса». Илья Ратьковский
отправкой по этапу. Эта была практика, как отчасти введенная прежним начальником тюрьмы Александром Петровичем Сипягиным и продолженная его приемником поляком И. И. Лятоскевичем[349], так и общая практика сибирских пересыльных тюрем. Административные ссыльные не приравнивались в тюрьмах к заключенным подследственным или к ссыльнопоселенцам, считаясь «полусвободными». Однако своей степенью «либерализма» Александровский централ действительно выделялся на фоне других тюрем. В конце XIX века в Александровском централе даже существовал театр из актеров-заключенных, не говоря уже о хорошей библиотеке и других благах. На известного исследователя тюрем рубежа XIX–XX веков Д. А. Дриля эта тюрьма произвела самое отрадное впечатление. «Начальство тюрьмы, – писал он, – стремится воздействовать на арестантов не с точки зрения наказания, а с точки зрения поощрения»[350].
Эти послабления арестантам отмечал и Дзержинский в своих письмах к Альдоне. «Весь день камеры наши открыты, и мы можем гулять по сравнительно большому двору, рядом – отгороженная забором женская тюрьма. У нас есть книги, и мы читаем немного, но больше разговариваем и шутим, подменяя настоящую жизнь пародией на нее – забавой… тюрьма меня не очень раздражает, так как стражника я вижу только один раз в день, и весь день я среди товарищей на свежем воздухе»[351].
Но в апреле 1902 г. ситуация с положением этапников из числа политических в Александровском централе резко изменилась, практически они были приравнены к отбывающим здесь наказание уголовным заключенным. Возможно, что причина этого крылась в громком апрельском событии, потрясшем Санкт-Петербург и всю Россию – в убийстве 2 (15 апреля) 1902 г. министра внутренних дел России Дмитрия Сергеевича Сипягина эсером Степаном Балмашовым. Отметим, что прежний начальник тюрьмы был хоть и дальним, но все-таки родственником убитого министра. Впрочем, имеются свидетельства, что сами заключенные, в отличие от администрации, узнали об этом событии намного позднее[352].
Между тем, в конце апреля, после вскрытия Ангары, в Александровскую тюрьму прибыла еще одна партия политических ссыльных. Теперь в тюрьме, кроме Дзержинского, были И. Г. Церетели[353], А. А. Ховрин[354], И. А. Будилович[355], М. С. Урицкий, М. Д. Сладкопевцев, Н. А. Скрипник[356], В. Ф. Ашмарин[357], М. И. Швейцер[358], Л. И. Зильберберг[359], И. С. Урысон[360], И. Х. Лалаянц[361], М. Б. Вольфсон[362], Г. И. Чулков[363] и многие другие известные в будущем революционеры, общим количеством около 50 человек[364].
Отметим, что большинство из них были двадцатилетними, полными энергии, юношами. «И мы, и наши тюремщики чувствовали, что должно что-то произойти здесь, за этими высокими палями, что невозможно собрать столько буйной молодежи и запереть эту взволнованную толпу, как стадо мирных животных, в хлеву. Эта страстная толпа должна была опрокинуть рогатки, нарушить порядок», – вспоминал Г. И. Чулков[365].
Важным моментом, вызывавшим возмущение
Дзержинский. Биография. 3-е изд., доп. М., 1971. С. 45.
Церетели Ираклий Георгиевич (1881–1959), московский студент, впоследствии один из лидеров меньшевизма.
Ховрин Александр Алексеевич (1874–1933), московский студент, в будущем видный эсер.
Будилович Игорь Александрович, московский студент, эсер. Учитель Церетели. Более подробно о нем см.:
Скрипник Николай Алексеевич (1872–1933), известный революционер, советский деятель. Всего арестовывался 15 раз, 7 раз ссылался. В сумме был осужден на срок 34 года и один раз приговорен к смертной казни, 6 раз бежал. В дальнейшем близкий соратник Дзержинского по ВЧК.
Ахрамович (псевд. Ашмарин) Витольд Францевич (1882–1930). Российский поэт и переводчик, кинодеятель, революционный деятель. Из польской дворянской католической семьи. До 1917 г. занимался литературной деятельстью. После революции работал в редакции газет «Известия ВЦИК», минской «Звезде» и т. д. С 1918 г. Ахрамович на госслужбе. В Белоруссии он – секретарь райкома, член местной ЧК.
Швейцер Максимилиан Ильич (1881–1905). Под фамилией Артура Генри Мюр Мак-Куллоха погиб в ночь с 25 на 26 февраля 1905 г. в гостинице «Бристоль» в Петербурге во время зарядки бомбы для покушения на Великого князя Владимира Александровича.
Зильберберг Лев Иванович (1880–1907), студент московского университета, в будущем видный эсер-террорист. Принимал непосредственное участие в ряде террористических актов, совершённых «Боевой организацией». 21 декабря 1906 г. руководил убийством петербургского градоначальника Владимира фон дер Лауница. Принимал участие в подготовке покушения на киевского генерал-губернатора Николая Клейгельса, организовал побег Б. В. Савинкова из тюрьмы в июле 1906 г. В феврале 1907 г. вместе с Василием Сулятицким был арестован по обвинению в организации убийства фон дер Лауница. Обоих судили в Санкт-Петербурге военно-полевым судом и приговорили к повешению. Приговор был приведен в исполнение 16 июля 1907 г. в Петропавловской крепости.
Урысон Исаак Савельевич (1877–1938), член БУНДа, в будущем известный московский юрист, редактор дореволюционного журнала «Вестник права», неоднократно репрессированный до революции, а затем и при советской власти. Студент московского университета, оставил воспоминания, опубликованные в 1972 г.
Лалаянц Исаак Христофорович (1870–1933). В 1902 году бежал заграницу. Автор воспоминаний «У истоков большивизма» (В. 1–2., 1930–1931).
Вольфсон Мирон Борисович (1880–1932, раздавлен поездом). 4 июня 1902 г. прибыл в Олекминск Якутской губернии, откуда за короткое время совершил три побега.