Человек из бутылки. Black Cattaleya
да лепи, что душе угодно.
Дженни любила путешествовать. Твои родители были археологами, они копались в земле, в надежде отыскать прошлое человечества. Нине не нравилось, что они повсюду таскали тебя за собой, по правде сказать, я сам предавался волнению. Каждый раз, смеясь в телефонную трубку Дженни говорила: «Мы счастливы, папа». Я знал, что это правда.
Джек громко откашлялся, мы уже сделали несколько кругов по площади, никто из нас двоих не реагировал на приветствия и шутки деревенских.
– Зайдем, выпьем какао?
Мне не хотелось. Я желала другого питья, сладкого нектара из чаши воспоминаний.
– Расскажи мне о маме, все, что знаешь. Какой она была?
– Счастливой. Любимой. Она была искателем. Вряд ли кто-нибудь следил с таким вниманием и восторгом за собственным хозяйством, питанием и способом жизни, как Дженни следила за всем этим у древних людей.
Твоего отца она повстречала в своей второй экспедиции. По правде говоря, я уже потерял надежду на то, что выдам ее замуж, обзаведусь внуками. Вместо того, чтобы искать мужчину своей мечты, Дженни искала затерянные в песках города, исчезнувшие под землей и водой поселения. Она всегда была в поисках. Ей трудно было усидеть на месте.
Твоего отца мне так и не удалось узнать, как следует. Он был молчалив, иногда отпускал весьма колкие и точные шутки. Парень много читал. Он возил с собой чемоданы, набитые разными книгами.
Они были другими, не похожими ни на кого, они сохраняли свою индивидуальность даже став парой.
Анна, мне очень жаль, что ты лишилась всего того, чего заслуживаешь. Жизнь порою ужасно несправедлива. Можешь сколько угодно со мной не соглашаться, я имею право заявить ей об этом. Она отобрала у меня самое дорогое.
Об обвале горной породы в тех местах, где шли раскопки я узнал из ленты утренних новостей. Я запретил себе думать о самом худшем. Днем почтальон принес красочную открытку и небольшую коробку. Видно Дженни отправила накануне. Это ободрило меня. Около шести часов вечера, зазвонил телефон, я взял трубку и услышал это. Услышал то, чего так боялся. Мои дети, Дженни и Пол, трагически погибли. Их тела, личные вещи, будут доставлены по указанному в бумагах адресу не ранее, чем через несколько недель.
До этого момента, мне казалось, что мужчины не могут так горько плакать. Я осуждал каждого бородатого увальня, который «распускал сопли».
Нина была в деревне, я был благодарен за ее отсутствие. Мне нужна была тишина и добрый графин с янтарным жгучим виски. Мне нужна была моя дочь.
Его глаза были полны тихих слез. Он хорошо держался. Я взяла его за руку и Джек крепче сжал мою озябшую ладонь.
По возвращению, прямо с порога, Нина принялась отчитывать тех, кому все ее слова, нравоучения, были уже ни к чему.
Помню, как из всей ее болтовни, которую я едва слышал, мой разум выделил несколько слов: она говорила о тебе, – «Мы заберем Анну и сделаем из нее нормального человека, это наш долг».
Анна, как я мог забыть, Анна. Была еще ты – малышка,