Папа! Папочка! (сборник). София Привис-Никитина
Лёва смеялся и утешал:
– Израстётся – будет нормальный мужик! Да и мужик должен быть немногим красивее обезьяны! На что неугомонная Вера парировала моментально:
– Не думаю, Лёва, что ты бы согласился, чтобы «немногим красивее обезьяны» было применимо по отношению к тебе!
– Да что я? Я – это удача природы! Таких вообще в принципе не бывает! – он бросал ревнивый взгляд в зеркало, оставался нескончаемо доволен и продолжал:
– Твой Лёва – редкая удача! Держись за него обеими руками, хватал Веру в охапку и начинал нахальничать, подробно объясняя, где и как надо держать его, Лёву крепче.
В этом году опять собралась всегдашняя шумная и весёлая компания с детьми, гитарами, пачками пластинок. Было так радостно и весело, такие красивые взрослые и такие прелестные дети собрались за большим Лёвиным столом!
Дети постоянно хлопали дверьми, бегали во двор и обратно, хватали со стола, теребя хохочущих, жующих и танцующих взрослых.
Во дворе на снегу тем временем разыгрывались свои маленькие драмы.
Старшие мальчики и девочки отобрали у младших санки, сцепили их вагончиком, а Колюню с Солохой поставили на подхвате, то есть у подножия горки те должны были подхватывать санки-поезд и этот порожняк тащить наверх очередным, дожидающимся взрослым ребятам.
За это их, может быть, напоследок прокатят. Солоху такой расклад не устраивал, она грозила, шантажировала, но на неё внимания никто не обращал. Как последний козырь Солоха выплюнула в воздух очередную угрозу:
– Я сейчас пойду и расскажу папе, как ты, Димочка, Натульку целовал! Я видела, я всё видела!
К Солохиному изумлению, никто на такое сенсационное её известие не отреагировал, а Колюнька вообще, сказал:
– Так им же можно. Они же потом поженятся! И как-будто вспомнив что-то важное, встрепенулся и уже совсем возбуждённо, добавил, приближая к Солохе своё мелкое стариковское лицо:
– Нам тоже можно, нас тоже поженят!
Солоха сначала отшатнулась от Колюни в ужасе, но тут же, быстренько опомнилась, схватила его, что называется за «хибот» и волоком потащила к играющему огнями и музыкой, дому.
Ввалилась из сеней прямо в большой коридор, проволокла свою добычу сквозь строй танцующих, плюхнула в большой комнате мешок с Колюней перед мамой и изрекла:
– Мама, Колюня врёт, что на мне поженится! Скажи ему, что он врёт! Ты же сама говорила, что он похож на обезьяну! Помнишь?
Тишина в доме задышала такая, что стало даже холодно. Дядя Паша молча смотрел в переносицу Лёве, а Лёва, круглея глазами и хватаясь за сердце пытался исправить всё, что натворила его безумная дочь!
– Доця, ты же всё не так поняла, мама вовсе не про Колюню говорила, ты ошиблась, доця!
– И ничего я не ошиблась! Говорила! Говорила! Что вы все врёте? Всё время врёте! Говорила! – закусила удила Солоха.
Положеньице назревало патовое. Солоха в мгновения ока оказалось за дверью с мандаринкой в руке, а там, в доме события покатились как с горы!
Папа бегал