Ветер полнолуния. Дмитрий Байдак
верхом на поддатых папашах.
Вымпела. И цветные шуршат над рядами шары.
На пробор облаками колонны заглажены наши
в духе южного ветра (поверху, где глохнут миры).
Потому на глазах тут, внизу, стекленеют ландшафты,
и подарочной лентой пропущен по ним транспарант;
серый «вольво» плывет, сердобольный, литым космонавтом
меж туземцами – нами, небрежно целуя асфальт.
Письмо из театра «НО»
Охра и зелень; на голубом —
черная ивы кисть,
полые почки. Мой мертвый гном
снова солирует в голубом.
Белая, белая пе́рекись
ломким сном
Капельный флёр и очков гало —
Эрнестова Галилея.
Сыплется шелковое «алло»;
в Генисарет опушу весло…
О, виноградник лилейный!
робкий клоун
театра «Но».
«Скукожатся одуванчики лысые, по́ ветру…»
Скукожатся одуванчики лысые, по́ ветру
седины свои пустив;
вольно им, пасынкам мать-и-мачехи, алкоголикам, —
кончился крови их белой аперитив.
Перед подружкой пищит, распинается птах – ни бельмеса
в сольфеджио,
а горлышко, господи, разрывается от благодати
у жертвы медвежьей даже!
Так же и я, старичок преждевременный, к девице
с ко́рыстью прислоняюсь,
в у́шко шепчу ей, себе на погибель, то, что положено,
самую малость.
Кап… Планетария я́ичко вскрытое;
цирка шляпа тирольская без пёрышка, пирожком…
То́мится тварь по весне, умиляется, слабенько хныкает,
лижет сосок недоцеженный сухоньким язычком.
Вот и еще раз Земля изменила вращение:
облако встало, подумало – и обратно.
Ни расписанья, ни цели, да кажется, и прощения
не наблюдается, – богово дело, приватное…
«Всё темнее, чем есть. Всё темнее, чем было и будет…»
«… помедлил семь дней и опять выпустил голубя из ковчега»
Всё темнее, чем есть. Всё темнее, чем было и будет.
И как кот по карнизу, крадется авто в полусне.
Фиолетовый рай, стон черемухи, рисовый пудинг,
скрип сустава и мышцы, рябиново-приторный крем…
Что же давит на лоб? Почему так мучителен вечер?
Ненадежен и влажен его синоптический свет;
может, голубь вернулся, никем до сих пор не замечен,
и кружит над ковчегом, и Ноя поблизости нет…
«Хладных фонтанов струи бессильные…»
Хладных фонтанов струи бессильные
клонятся, валятся в мелководье
мнимоантичного гипса субтильного
вялокипящее, как преисподняя.
Только смотреть, не взыскуя устами
неба безбожного, крон перепрелых;
руки сложив на дамоклово amen,
с вечной скрижали осыпаться мелом!
О человек, преизбыток природный!
венчик никчёмный – вода, роговица…
Знак над тобою: секира, колода;
весь