Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов. Эмилио Сальгари
нарушение закона поединка, отомстить за вас, после того как я одержала законную победу.
По лицу молодого Дамасского Льва пробежала тень, и улыбка угасла на губах.
– Я был сражен мечом женщины, – произнес он с горечью.
– Нет, Мулей-эль-Кадель, мечом Капитана Темпесты, который среди христиан известен как лучший клинок Фамагусты. Дамасский Лев не утратил своей доблести, напротив, он доказал ее, выбив из седла Медведя Польских Лесов, который внушал страх силой и мощью своего удара.
Лицо турка посветлело, на губах снова заиграла улыбка.
– Да уж, лучше получить рану от женщины, чем от мужчины, – сказал он. – Пусть мои соотечественники никогда не узнают, кто был Капитан Темпеста.
– Я вам это обещаю, Мулей-эль-Кадель. В Фамагусте всего трое или четверо людей знали, что я женщина, но теперь они все мертвы, Мустафа не щадил побежденных.
– Он своей жестокостью обесчестил мусульманских воинов перед лицом всего христианского мира. И быть может, Селиму это не понравится, хотя его великодушие тоже сомнительно. Побежденные имели право на уважение воинов ислама. Синьора, вам надо подкрепить силы. Мои рабы принесли еду и изысканные вина, и я рад все это вам отдать. А затем вы скажете, что я могу для вас сделать. Я в вашем распоряжении и спасу вас и ваших друзей, даже если впаду в немилость у Мустафы.
По его знаку оба раба приблизились к ложу и принялись выгружать из корзин запыленные бутыли с вином, холодное мясо, сухари, полный кувшин еще теплого кофе и чашки.
– Это все, что я пока могу вам предложить, – сказал Мулей-эль-Кадель. – Даже у Мустафы стол не богаче: у нас тоже не хватает продовольствия.
– Я и не питала особых надежд, – с улыбкой отозвалась герцогиня. – Благодарю вас за такую благородную заботу. Мои друзья, должно быть, проголодались гораздо сильнее, чем я.
Она выпила чашку кофе, которую поднес ей Мулей-эль-Кадель, окунув в ароматный напиток сухарь, а лейтенант и араб с жадностью набросились на мясо. Они уже целые сутки ничего не ели.
– Синьора, – произнес Мулей, вставая, – что же я могу для вас сделать?
– Вывести нас из Фамагусты, – отвечала герцогиня.
– Желаете вернуться в Италию?
– Нет.
Мулей-эль-Кадель снова очень удивился.
– Вы хотите остаться на Кипре? – Его вопрос прозвучал немного странно, ибо в нем не слышалось сожаления.
– До тех пор, пока не разыщу человека, которого люблю. Он у вас в плену.
По лицу турка снова пробежала тень.
– Кто он такой? – спросил он.
– Виконт Л’Юссьер, – отвечала герцогиня.
– Л’Юссьер… – пробормотал Мулей-эль-Кадель и провел рукой по глазам, словно что-то вспоминая. – Это один из тех аристократов, кого взяли в плен в Никозии? И Мустафа их пощадил, так?
– Да. Вы его знаете? – с тревогой спросила девушка.
– По-моему, знаю. Подождите… ну да, любимец Никозии, звезда, доблестный воин, знаменитый командир.
– Мне хотелось бы знать, куда его увезли и где содержат.
– Думаю,