Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов. Эмилио Сальгари
бы их всех передушил, – прибавил он, яростно почесав нос, – и скормил бы акулам… нет, крабам!
Вдруг раздался голос:
– Добрый день, хозяин.
– А! Черный хлебушек явился, – пробормотал папаша Стаке, увидев, что за спиной виконта вырос араб. – Что-то у дикаря нынче похоронный вид.
Эль-Кадур молча подошел к виконту. Лицо у него и правда было невеселое, в черных глазах стояли слезы.
– Мой храбрый Эль-Кадур! – воскликнул виконт. – Как я рад тебя видеть!..
– И я рад не меньше твоего, синьор виконт, – ответил араб, стараясь придать лицу жизнерадостное выражение. – Теперь уж мы наверняка вызволили тебя из рабства. Ну вот, теперь ты счастлив, синьор.
– Да, безмерно счастлив. Надеюсь, мусульманам больше не удастся разлучить меня с женщиной, которую я люблю.
По лицу араба на миг, как вспышка молнии, пробежала судорога. Герцогиня, которая не сводила с него глаз, это заметила.
– Господин, – сказал Эль-Кадур, – теперь ты больше не нуждаешься в моих услугах. Я свое предназначение выполнил и хочу попросить тебя об одной милости, в которой хозяйка мне отказала.
– О какой? – спросил удивленный виконт.
– Не бери меня с собой в Италию.
– Эль-Кадур! – властно прервала его герцогиня.
– Бедный раб хотел бы вернуться на родину, – продолжал араб, сделав вид, что не услышал окрика хозяйки. – Наверное, жить мне осталось недолго, я чувствую, силы покидают меня, я страшно устал и хочу вернуться домой. Мне каждую ночь снятся бескрайние пустыни Аравии, зеленые пальмовые рощи с перистыми листьями и шатры, чернеющие на высохшей, но такой прекрасной равнине. Ее целует солнце, ее ласкают воды Красного моря. Мы, дети пустыни, живем недолго, а когда чувствуем приближение смерти, нам нужны только две вещи: ложе из песка и тень наших пальм. Попроси женщину, которую ты любишь, чтобы она дала свободу бедному рабу.
– Значит, ты хочешь покинуть нас, Эль-Кадур? – спросила герцогиня.
– Да, если позволишь.
– Но ведь ты вырос рядом с моей невестой, ты был ей защитой и спутником, почему же ты хочешь покинуть нас, Эль-Кадур? – спросил виконт. – Неаполь лучше Аравии, а герцогский дворец лучше шатра. Говори.
Араб прикрыл глаза. Герцогиня пристально на него смотрела. Она уже поняла, какое тайное пламя сжигает сердце дикого сына пустыни.
– Ты действительно этого хочешь, Эль-Кадур?
– Да, госпожа, – глухо ответил араб.
– И тебе не будет жаль твою хозяйку? Ведь ты с детства был ей другом.
– Бог всемогущ.
– Как только мы отплывем с Кипра, ты получишь свободу, мой верный Эль-Кадур.
– Благодарю, госпожа.
Больше он не сказал ни слова, завернулся в свой широкий плащ и уселся на носу, а виконт и герцогиня приветствовали матросов, выстроившихся вдоль борта.
Папаша Стаке и Никола снова подошли к ним.
– Синьора, – начал папаша Стаке, – вы не забыли, что у нас на борту экипаж шебеки?
– Турецкие моряки?
– Эти шелудивые