Трюкач. Лицедей. Игрок. Образ трикстера в евроазиатском фольклоре. Дмитрий Гаврилов
великана Тьяцци, его дочь Скади отправилась мстить за отца. Асы предложили ей выкуп, и та потребовала, чтобы те дали ей в мужья прекраснейшего из богов. Она подразумевала, что это, конечно же, будет сын Одина Бальдр, но боги предложили разборчивой невесте встречную задачу – узнать жениха, глядя только на его ноги. Скади не угадала, выбрав Ньёрда. У неё в свою очередь было своё условие – асы должны были рассмешить горюющую по отцу великаншу-несмеяну17. У них долго ничего не получалось. Наконец, изобретательный Локи привязал один конец верёвки к бороде козы, другой – к своей мошонке. Подпрыгивая и крича от боли, Локи свалился на колени Скади, и та, не выдержав, рассмеялась. Всё закончилось добром.
Вследствие своих непродуманных (и несправедливых) деяний асы вроде бы сами загнали себя в безвыходное положение, когда поступили не по правде и вынуждены признать эту неправоту. Делать это богам совершенно не хочется, ибо повлечёт понижение их божественного статуса. Поддержать имидж властителей помогает шут Локи.
А вот ещё один эпизод из романа В. Скотта «Айвенго», по сути, та же ситуация. Норманнский принц Джон на турнире приказывает еврею Исааку сесть в зрительской ложе вместе со знатными саксами. Этим принц Джон предполагает унизить саксов. Оскорбление по тем временам столь значительное, что даже приближённые советуют правителю отменить дурацкое указание, опасаясь взрыва возмущения:
« – Полезай, нечестивый пёс, я приказываю тебе! – крикнул принц Джон. – Не то я велю содрать с тебя кожу и выдубить её на конскую сбрую.
Услышав такое приглашение, Исаак начал взбираться по узкой и крутой лесенке на верхнюю галерею.
– Посмотрим, кто осмелится его остановить, – сказал принц, пристально глядя на Седрика, который явно намеревался сбросить еврея вниз головой.
Но шут Вамба предотвратил несчастье неожиданным вмешательством: он выскочил вперед и, став между своим хозяином и Исааком, воскликнул:
– А ну-ка, я попробую! – С этими словами он выхватил из-под полы плаща большой кусок свинины и поднес его к самому носу Исаака.
Без сомнения, он захватил с собой этот запас продовольствия на случай, если турнир затянется дольше, чем в состоянии выдержать его аппетит. Увидав перед собой этот омерзительный для него предмет и заметив, что шут занес над его головой свою деревянную шпагу, Исаак резко попятился назад, оступился и покатился вниз по лестнице. Отличная шутка для зрителей, вызвавшая взрывы смеха, да и сам принц Джон и вся его свита расхохотались от души.
– Ну-ка, брат принц, давай мне приз, – сказал Вамба. – Я победил врага в честном бою: мечом и щитом, – прибавил он, размахивая шпагой в одной руке и куском свинины – в другой.
– Кто ты такой и откуда взялся, благородный боец? – сказал принц Джон, продолжая смеяться.
– Я дурак по праву рождения, – отвечал шут, – зовут меня Вамба, я сын Безмозглого, который был сыном Безголового, а тот, в свой черед, происходил от олдермена.
– Ну,
Похожую задачу успешно решал царь обезьян Хануман, вызвав смех Рамы. Да и полностью асоциальный дурак из русских сказок вдруг становится мужем царевны Несмеяны и престолонаследником, оказываясь ценее и предпочтительней богатых, но лишённых живительной силы, заморских женихов. Отсутствие смеха, по нашему мнению, непременный указатель принадлежности к миру смерти, архетипу смерти, косвенное указание на нежизнеспособность. И Трикстер побеждает смерть, вызывая смех. Интересно, что читатель может перечитать всю Библию от корки до корки, но нигде не найдет там ни одного смеющегося лица.