Вопрос и ответ. Патрик Несс
от природы. – И уже тише добавляет: – Что делает их особенными.
Вдоль дороги, по которой мы сейчас едем, стоят в основном лавки и магазинчики, перемежаемые зелеными деревьями. Почти все лавки закрыты, и неизвестно, когда откроются. Дома тянутся от переулков к реке слева и холмам справа. Большинство зданий, если не все, стоят поодаль друг от друга – видно, только так и можно жить в большом городе, когда лекарство от Шума еще не найдено.
Мы проезжаем мимо солдат, марширующих по пять – десять человек в ряд, и мимо мужчин, бредущих с вещами на запад. Женщин по-прежнему нигде нет. Я вглядываюсь в лица прохожих, и большинство из них смиренно смотрят себе под ноги: где уж там биться за свободу?..
– Вперед, девочка, – шепчу я лошади. Оказывается, ездить верхом очень неприятно для кое-каких частей тела…
– Ну надо же! – усмехается Дейви, нагоняя меня. – Не успел сесть в седло, а уже ноешь!
– Заткнись, Дейви.
– Вы должны называть друг друга мистер Хьюитт и мистер Прентисс-младший, – оглядываясь, кричит нам мэр Прентисс.
– Что? – Шум Дейви вскидывается. – Да он даже не мужчина! Ему только…
Отец одним взглядом заставляет его замолчать.
– На рассвете в реке нашли тело, – говорит он. – Тело со страшными ранами и огромным ножом в шее. Смерть наступила не позже чем два дня назад.
Мэр Прентисс снова буравит взглядом мой Шум. Я вызываю в уме картинки, которые он хочет увидеть, и представляю, как убивал Аарона. Вот такая штука этот Шум – в нем любые твои мысли, а не только правда. Если усердно думать, будто ты что-то сделал, остальные тоже так подумают.
Дейви фыркает:
– Ты убил проповедника Аарона?! Ни за что не поверю.
Мэр Прентисс молча пришпоривает Морпета. Дейви хихикает и пускается вдогонку за отцом.
За мной, храпит Морпет.
За тобой, ржет в ответ конь Дейви.
За тобой, думает моя кобыла, тоже прибавляя шагу. Прямо скажем, легче мне от этого не становится.
Но я все высматриваю…
(вдруг ей удалось сбежать?..)
(вдруг она ищет меня?..)
(вдруг она?..)
А потом я слышу это.
Я – круг, круг – это я.
Отчетливый, словно колокольный звон, голос мэра Прентисса сплетается у меня в голове с моим собственным голосом, он как будто говорит прямо в моем Шуме. От неожиданности я чуть не падаю с лошади. Даже Дейви удивленно оглядывается, не понимая, на что это я так среагировал.
А мэр Прентисс просто едет себе по дороге, словно ничего не случилось.
Чем дальше на восток и дальше от собора мы уезжаем, тем серее становится вокруг. Скоро под копытами лошадей оказывается гравий, а дома вокруг становятся все проще и проще – длинные деревянные бараки на большом расстоянии друг от друга, будто кирпичи, разбросанные по лесу.
От этих домов исходит женская тишина.
– Верно подмечено! – говорит мэр. – Мы въезжаем в женский квартал.
Мое сердце сжимается, тишина эта подобна стальной хватке.
Я