Танцор у гроба. Джеффри Дивер
расчесанную ногтем до красноты.
– Почему?
– Лишь одной из жертв, познакомившихся с ним вблизи, удалось прожить после этого достаточно долго для того, чтобы поведать нам какие-либо подробности об убийце. У него на плече есть – по крайней мере, была – татуировка: Джек-потрошитель, танцующий с женщиной перед гробом.
– Что ж, это уже можно помещать в графу «особые приметы», – криво усмехнулась Сакс. – Что еще известно об убийце?
– Белый мужчина, скорее всего, лет тридцати с небольшим. Это все.
– Татуировку пытались проследить? – спросила она.
– Разумеется, – сухо ответил Райм. – Искали даже на краю земли.
И это действительно было так. Но ни одно правоохранительное отделение во всех крупных городах мира не смогло предоставить никаких данных по такой татуировке.
– Дамы и господа, прошу прощения, – вмешался Том. – Мне надо кое-что сделать.
Разговор прервался на то время, пока молодой помощник осуществлял процедуру переворачивания своего босса. Это способствовало вентиляции легких. Для инвалидов со спинномозговой травмой определенные части тела становятся персонифицированными; у них с этими частями развиваются особые отношения. После того как несколько лет назад во время осмотра места преступления был поврежден спинной мозг Райма, собственные руки и ноги стали для него главными врагами: столько усилий, направленных на то, чтобы заставить их подчиняться ему, было потрачено впустую. Но конечности одержали бесспорную победу и до сих пор оставались неподвижными, как бревна. После этого Райма стали мучить судороги, безжалостно сотрясающие все его тело. Он пытался остановить их. Со временем судороги прекратились – похоже, без его участия. Райм не мог с чистым сердцем приписать себе победу над ними, хотя и признал их капитуляцию. После этого криминалист обратился к второстепенным врагам, занявшись в первую очередь легкими. В конце концов через год лечения он смог отказаться от искусственного вентилятора. Райм снова смог дышать самостоятельно. До сих пор это была его единственная победа над собственным телом, и криминалиста не покидало мрачное предчувствие, что легкие лишь выжидают, чтобы взять реванш. Райм решил, что через год-два умрет от пневмонии или эмфиземы.
В принципе, Линкольн Райм ничего не имел против смерти. Но умереть можно по-разному; криминалист был полон решимости покинуть этот мир без мучений.
– Есть какие-то наводки?
– Достоверно известно, что он некоторое время назад находился в федеральном округе Колумбия, – протянул по-бруклински Селитто. – И это все. Больше ничего. О, впрочем, кое-что можно добавить. Деллрею известно больше, чем нам. У него есть и тайные агенты, и стукачи. Так вот, этот Танцор – он все равно что десять разных человек. Меняет форму ушей, применяет силиконовые накладки на лицо. Добавляет шрамы, убирает шрамы. Толстеет, худеет. Однажды он освежевал труп жертвы, снял кожу с рук и использовал ее в качестве перчаток, чтобы обмануть криминалистов, оставив чужие отпечатки.
– Меня он не обманул, – напомнил Райм.
«Но