Скифы. Юрий Никитин
говорю: не хотите ли мороженого? И, пока она не успела цыкнуть на нахала, объясняю торопливо: мол, для себя поленюсь стоять в очереди, а для нее готов на самом солнцепеке!.. Вижу, улыбнулась чуть, отвечает вежливо, что не любит фруктового… Оказывается, и это успела рассмотреть. Я воспрянул духом, раз в морду сразу не бьет, говорю, что знаю, где мороженое есть на все вкусы… Сам чуть не упал, когда она вдруг согласилась! Вот так мы и забрели сюда. Это уже здесь я выяснил, что она только вчера приехала в Москву из какого-то там Кунгура. Это не то Сибирь, не то Тмутаракань. Да не просто Сибирь, а самый что ни есть медвежий угол! Где и телевизора-то все еще не видали! А кинопередвижку туда привозят раз в месяц, как при дедушке Ленине! Ну, мне сразу все понятно стало… И что неизбалованная провинциалочка, и почему нос не дерет, и что в Москве ей все в диковинку… Тут я за нее обеими руками и ухватился.
Крылов покосился на Яну. Она дружелюбно и светло разговаривала с Черным Принцем, у того жилы на шее вздулись как корабельные канаты от усилий удержать взгляд на уровне ее лица, не дать сползти на грудь. На любом конкурсе «Big breast» или «Finest breast» она бы взяла первый приз, потому что ее грудь и очень крупная, и безукоризненна, и в довершение всего с бьющим в глаза неимоверно широким кружком альвеол, чистым и пурпурным, словно свет утренней зари.
– Черт, – вырвалось у него, – пропадет же!.. Это же Москва!
Даже то, что она преспокойно обнажилась до пояса, ни о чем не говорило, ибо в деревнях дети преспокойно водят коз на случку к козлу и следят, чтобы все прошло как надо, видят, как петушок топчет курочек, а дворовый пес старательно трахает все, что движется. Деревенская девушка, которая спокойно может сбросить одежду в компании мужчин, потому что так делают другие девушки, в отличие от них может оставаться чистым и трепетным зайчиком.
Долго стояли на тротуаре плотной толпой, галдели, доказывали, орали, спорили. Как всегда, расходиться не хотелось, хоть уже за полночь, дважды мимо на сниженной скорости проезжала патрульная машина, но никто не бросался бежать проходными дворами, и блюстители порядка, облегченно вздохнув, проезжали мимо.
Редкие прохожие, завидев группу молодых парней издали, поспешно переходили на другую сторону улицы. Раб Божий поглядывал все тревожнее, возопил:
– Братия!.. Они ж тоже люди!.. Все созданы Богом! Пойдемте вон в сквер, там лавочки, там никого пужать не будем…
– Ура! – завопил Яшка. Он приехал из Питера специально на встречу, утром обратно. – Пообщаемся! У меня в сумке запас, кому?
Баночки пива расхватали раньше, чем договорил, шумной толпой двинулись в сквер наискось через дорогу. Издали блеснули фары, машина неслась с большой скоростью, но толпа есть толпа, да еще надравшись пива, да еще уже почти скифы, никто не бросился бежать, машина резко сбросила скорость, круто взяла влево, пронзительно скрипнули тормоза, проскрежетало железо по высоким бетонным плитам бровки.
Оглянулся только Крылов, он все старался замечать и делать выводы. Машина поползла, дребезжа какой-то полуоборванной деталью, потом с натугой набрала скорость и скрылась в ночи и отблесках желтых фонарей.
–