След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий. Сергей Самаров
хохочет он когда? – проверяя знания охотника, спросил князь Войномир.
– Только, когда пугается… Часто-часто хохочет… Там с испуга дыхания хватает.
– Правильно. Знаешь ты, как филин кричит, – согласился Войномир, и посмотрел на Дражко. Но тот уже отдавал команду. Вся сотня тут же повернула коней, и скралась среди кустов и деревьев густого девственного леса, окружающего дорогу с двух сторон. Два князя, переглянувшись, и понимая друг друга без слов, углубились в лес последними.
И маневр был выполнен вовремя. Только-только Войномир с Дражко сами скрылись среди деревьев, как раздалось характерное шелестение металла. Так шелестят только кольчуги конного войска. Оба князя знали это прекрасно.
– Впереди засада, – понял Войномир. – И сзади ударить хотят. Потому пока едут неторопливо. Видели нашу скорость, ее и придерживаются.
Дражко согласно кивнул.
Преследователи показались вскоре. Впереди сотни конного войска скакала женщина не тонконогом белом коне. Мужчины тоже носили порой длинные волосы, но тонкий стан и узкие плечи и даже манера держаться в седле показывали, что это женщина. Густой туман не давал возможности рассмотреть ее лицо, но это было не столь важно для двух князей. Оба, опытные воины, понимали, что произойдет дальше. Эта сотня в тумане будет воспринята засадой, как сотня сопровождения Дражко и Войномира. И будет, вероятно, расстреляна из засады стрельцами. Стрельцы не пожелают допустить сотню до сечи, где у конников будет преимущество копейного удара, и постараются перебить всех.
Князь-воевода дал негромкую команду. Отдавать громкую команду в тумане он не хотел. Тем не менее, ближние передали так же тихо команду дальним. Те, в свою очередь, еще более дальним. И так услышана она была всеми. И вои-бодричи, из-за невозможности выдерживать строй в лесной чащобе, двинулись вразнобой вдоль дороге прямо через лес. Но как раньше на дороге, так и теперь, впереди двинулись стрельцы, приготовившие луки к бою, и наложившие на тетиву стрелу, а еще четыре стрелы зажимали между пальцами левой руки. Раньше бодричи умели стрелять подряд четырьмя стрелами, но недавний приезд княжича Гостомысла с сотней своих стрельцов показал, что можно готовить сразу пять стрел. Сотник стрельцов-словен Русалко сам показывал стрельцам-бодричам, как удерживать стрелы. Сначала это казалось неудобным, пятая стрела многим мешала. Но постепенно стрелять так научились все. А если полусотня выпустит по лишней стреле в противника, не дав ему времени опомниться, это на полусотню сократит количество врагов, поскольку стрельцы-бодричи обычно стрелы берегут, и не любят пускать их неприцельно, просто в толпу. Они обычно выбирают кого-то конкретного, в кого стрела и попадает. Конечно, часто случается и так, что сразу два стрельца стреляют в одного и того же врага. Тем не менее, урон, нанесенный стрельбой с пятью стрелами, всегда эффективнее простой стрельбы, с привычными четырьмя стрелами, не говоря уже о том, чтобы стрелять, поочередно вытаскивая из тула[38] по одной стреле. Полусотня конников ехала, раздвигая ветви копьями, сразу за стрельцами, готовая послать
Тул – круглый футляр для стрел. На Руси колчан, вопреки мнению художников, рисующих богатырей, появился только в XVI веке. До этого использовались тулы, сделанные из бересты или из кожи. В обыкновенном походном туле содержалось около двадцати стрел. В большом походном, который крепился к седлу лошади, более пятидесяти, в осадном, который ставили на стенах, до двухсот стрел.