Забвение. Егор Юрьевич Куликов
и убрал ногу ребёнок, а затем и я ощутил нежное прикосновение к ноге. Словно касались меня. Женская рука схватила за щиколотку, но я, то есть он, резко поджал ноги и громко засмеялся.
– Вставай, сейчас завтракать будем, – сказала мать. – И чтоб в следующий раз выключал свет.
– Я читал, – ответил ребёнок, не вылезая из-под одеяла.
Мать ушла. Мальчик остался лежать. Через некоторое время он, как белка, потихоньку выполз из-под одеяла. Спустя минуту встал, оделся и пошёл в ванную.
В зеркале я увидел обычного мальчугана с короткой стрижкой. Чёрные волосы, как иголки у ежа, торчали в разные стороны. Заспанные серые глаза вяло смотрели на отражение. Мне показались знакомыми и в то же время совсем чужими и неприятными его черты. Угловатая челюсть и довольно вытянутое лицо. Небольшой шрам красовался на правой стороне лба.
Я был в его голове и не мог управлять ни единым движением, словно сторонний наблюдатель, которого подсадили ребёнку и сказали: смотри. Я чувствовал всё, что чувствует мальчик. Видел всё, что видит он. Слышал всё, что слышит он. Я даже слышал его мысли, но на этом мои полномочия оканчивались.
Наверное, это я в детстве, проскользнула мысль.
Возможно, ведь я ничего не помню, и это… – я не успел додумать, так как мальчик бросил зубную щётку и бегом помчался на кухню, где мать готовила завтрак.
– Папы сегодня не будет, – сказала она, – он уехал на работу раньше.
Видно, меня это не очень расстроило, потому как я схватил масляный блин и сунул в рот. Вкус был божественный. Он стал ещё лучше, когда я макнул блин в малиновое варенье.
– Не налегай, – говорила мать, – запивай чаем.
Я ел. Ел, как в последний раз в жизни.
Когда я вышел на улицу, а жили мы в частном доме, в селе, меня встретила девочка лет восьми, не больше.
Она была в голубом сарафане, её чёрные волосы отливали на солнце, а немного раскосые глаза (видимо, в ней было что-то азиатское) смотрели всегда с прищуром, словно она всех подозревала, в том числе и меня.
Позже, я выяснил, что её зовут Катя, мы одноклассники и я в неё влюблён.
Всё это я понял из разговора, а вот о любви догадался сам: стоило мне один раз взглянуть в эти тёмно-карие глаза, как сердце начало стучать быстрее. Я заикался и не мог ничего сказать.
– Мне пора домой, – сказала Катя и, поправив сарафан, ушла.
Я с жадностью смотрел ей вслед, любуясь чёрными как ночь волосами.
Позже, когда я копал тоннели в огромной куче песка и елозил машинками по проделанным дорогам, ко мне подошёл мальчик. На вид чуть старше меня. Мы с ним поздоровались особенным образом: стукнулись кулачками, сжали по-разному руки и в заключение похлопали друг друга по плечу.
– Пойдёшь сегодня купаться? – спросил он.
– Не знаю, если мама отпустит.
– А самому слабо?
Я замялся. Почувствовал, как во мне одновременно играет гордость и страх перед мамой.
– Не слабо! – резко ответил я.
– Тогда пошли.
– Я