Такие годы. Михаил Садовский
мама с утра до ночи на работе… Венька уже начал говорить, что он хотел всё ей рассказать сейчас, но здесь как-то…
Из-за палатки выскочил Генка:
– Вот ты где! А! Вениамин! Здорово! В гости, значит! Уже соскучился! Давай! Лиза, надо сумки отнести – мать велела!
– Вот и отнеси, – спокойно возразила Лизка.
– Темнеет уже… тут ремеслуха бродит…
– Ничего. Меня Венечка проводит, – Генка открыл рот, чтобы возразить, ему явно не по душе было оставлять их одних… – Ну! – поторопила Лизка.
– Ладно! – жёстко сказал Генка и перехватил тяжёлую, видно, сумку.
– Ты что насупился? Из-за него, что ли? Ой! Ротовет!11 Мне вырваться отсюда надо, – вдруг зашептала она, близко придвинув лицо, – вырваться, понимаешь! Я не могу больше при отце и своей мамаше. Спать с ними в одной комнате, выслушивать всё…
– Куда?
– Ин дер велт арайн!12 – она неопределённо махнула рукой.
– А зачем ты школу бросила?
– Семь классов есть – и хватит! Ты не думай о нём – он пусть сумки таскает… под мою мамашу подбивается. Его отец узнает – убьёт его, за то, что я еврейка, а мне-то что… ты не думай…
– Я сегодня опять с ремеслухой встретился, – неожиданно для себя сказал Венька.
– Ты что! – испугалась Лизка. – Когда? Сейчас?
– Они мимо прошли.
– Может, не заметили?
– Нет. Видели и мимо прошли.
– Как же ты обратно пойдёшь? Может, у тётки переночуешь?
– Нет. Родители с ума сойдут.
– Генку пошлём предупредить! – решительно сказала Лизка.
– Нет, – твёрдо ответил Венька. – Идём. Я тебя провожу.
– Вот ещё! Меня провожать не надо. Пойдём мимо переезда – там Арон торгует, в случае чего, у него спрячемся.
– Они и пошли к переезду!
– Не сторожить же!.. Пошли…
Они дошли до переезда, и, когда Венька хотел попрощаться, чтобы идти на свою сторону, он почувствовал, как Лизка крепко взяла его под руку и пошла вместе с ним: «Так надо!». На углу Советской она остановилась, встала перед ним лицо в лицо и быстро заговорила:
– Сейчас добровольцев набирают. Не перебивай. Мне Арон сказал, ему его дядя рассказал – танкист. Набирают добровольцев в Израиль строить там социализм. Как у нас. Помогать им. Там сейчас новое государство будет… Соображаешь? – она помолчала. – Не приходи, когда темнеет… я ведь тоже волнуюсь… – она хотела поцеловать Веньку. Он это почувствовал. Но, когда приблизила лицо, посмотрела ему в глаза, махнула рукой и быстро пошла обратно к станции.
Венька решил, что теперь самое правильное – зайти к Поздняковым. Не столько даже к Нинке, а к бабе Дусе. Очень ему нравилось, как она говорит, как угощает, как на всё у неё есть своя мудрость – и всё это неторопливо и совершенно независимо. И ещё ему очень нравилось, что она крестит его, равно как и всех остальных.
Ой, спасите!
Куда глаза глядят!