Лжедмитрий. Игра за престол. Михаил Ланцов
совершенно один. В Литве, недалеко от Смоленска.
– А зачем в Москву шел?
– Я хотел посмотреть на земли, в которых родился. Пусть и для того, чтобы их покинуть навсегда. Уверен, что тот, кто держал меня в почетном плену, уже рыщет. Он потратил на меня столько денег не просто так. Здесь, в Московии, его люди объявятся довольно скоро, так что задерживаться мне не хотелось бы.
– Почему же ты до сих пор не уехал?
– Если бы это было так просто, – покачал головой Дмитрий и повернулся. – Отче, ты хоть понимаешь, какая помойная жижа тут у вас бурлит? Вдумайся. Вот приехал я – безвестный рейтар. Не успел к Москве подойти, как оплот державной власти – стрельцы – уже меня законным наследником признали. Это же ни в какие ворота не лезет! Держава по швам расходится. Уеду. И что будет дальше? Любой желающий выйдет на площадь и назовется царевичем Дмитрием. И ему поверят! А будет ли он думать о последствиях своих поступков? Вряд ли. Убьют болезного? Так новый выкликнет. И ему тоже поверят.
– Почему ты считаешь, что ему поверят? – прищурился патриарх. – Ты-то поразительно похож на Ивана Васильевича. А если кто будет не с таким сходством?
– И много меня видело людей? – усмехнулся Дмитрий. – Людям нужен символ надежды на лучшую жизнь. Так что они станут цепляться даже за бесформенные тени.
– Хм. А почему ты не хочешь выдавать себя за царевича?
– Во-первых, я не знаю точно, он ли я. И вряд ли узнаю. Во-вторых, жаждать власти в Русском царстве в эти годы может только безумец. Тяжелая война Ивана Васильевича привела к опустошению земель. Кто же знал, что за Ливонию встанут столькие? Опричнина угасла. Бояре, разрывающие державу в междоусобице, подняли головы и расправили плечи. И вновь пух с перьями полетел от изможденной двухголовой куры, терзаемой стаей лисиц. Умер Федор Иванович. Слабый и бездеятельный. Борис Федорович… – медленно произнес Дмитрий. – Какой бы он хороший ни был, что он может? Да и любой на его месте. Выбранный Земским собором наш царь не обладает должными властью и влиянием. Атаман у разбойников и то державней. Вот – даже со мной ты пришел говорить, а не отряд стрельцов. Он уже не верит собственным людям. И это он – законный царь, венчанный честь по чести. А ты представь, что будет, если кто-то, как вор, через бунт прорвется на престол? Бояре совсем стыд потеряют, начнут разрывать царство на куски. Какие угодно, лишь бы они там главными оказались. Речь Посполитая, Швеция и Крымское ханство тоже постараются отхватить от державы свои доли. Да побольше. Да повкуснее. Мечтая разделить все между собой. Гиреи[19] отлично показали свои интересы. Думаешь, их династия ныне желает иного? А дом Ваза?[20] Вот и получается. Уйду – плохо. Останусь – плохо. Умру – тоже плохо. Выживу – не лучше. Как ни поверни – везде беда. Наверное, тот человек, что стоял за моим обучением и воспитанием, был прав. Нужно было держаться от Русского царства подальше. Видишь, что получилось? А ведь я только пришел сюда. Словно проклятый… – сказал Дмитрий, замолчал и отвернулся.
А патриарх, пораженный этими словами от весьма молодого
Гиреи – правящая династия в Крымском ханстве в те годы.
Ваза – правящая династия в Речи Посполитой и Шведском королевстве в те годы.