Полночный прилив. Стивен Эриксон
слоями равнодушной тишины. Сила духов безмерна, аппетит ненасытен. Все, что опускается из освещенного мира, попадает в их объятия.
Любой моряк знает, что поверхность моря призрачна и ненадежна, причудливый рисунок на постоянно меняющейся доске, а искру жизни легко гасят демонические силы, которые могут подняться из далеких глубин, чтобы встряхнуться и тем перевернуть мир.
Спасали искупительные жертвы, молитва, чтобы проскочить незамеченным. Кровь перед форштевнем, пляшущие дельфины по правому борту и плевок, чтобы вызвать нужный ветер. Левой рукой подтирать, правой сушить. Швартовы на кнехты против солнца, выбеленные солнцем тряпки на цепи плавучего якоря. Определенные жесты, освященные традицией, – все для того, чтобы благополучно пересечь море.
Никто не желал обращаться к мудреным духам из разрушенных водой долин, не знающих света. Вовсе ни к чему быть им обязанным. Их сердца бьются по лунному циклу, их голос – ревущая буря, а крылья могут распахнуться от горизонта до горизонта, вздымая стену воды с белыми прожилками, которая сметает все на своем пути.
Под волнами гавани Тейта, неся на спине три мертвых корабля, связанный дух стремился в холодных потоках к берегу. Поднявшись из глубин, освобожденное от большого давления существо увеличивалось в размерах и толкало перед собой теплые воды залива; мелкую рыбешку и рачков выбрасывало волнами на мелководье, суля чайкам и береговым крабам неожиданный пир. Пристань, только что забитая молчаливыми наблюдателями, превратилась в толчею спасающихся фигур, по улицам, ведущим прочь от залива, неслись люди, сбиваясь в плотную, задыхающуюся массу.
Борта кораблей с грохотом ткнулись в берег.
Дух покинул бухту. Оставив за собой опустошение.
Отражаясь в обсидиане, первый корабль еще некоторое время двигался вдоль пирса и, наконец, со скрипом замер. Белые хлопья чаек осели на палубу, чтобы приступить к пиру. Башня Тарансед молча наблюдала за происходящим; гладкие плитки у вершины впитывали мельчайшие подробности, несмотря на уже совсем слабый свет.
А в зале под старым дворцом в городе Летерасе седа Куру Кван наблюдал. Перед ним лежала плитка, такая же, как на башне над далекой гаванью Трейта; когда огромная черная тень, заполнившая бухту и большую часть залива, медленно отступила, чародей сморгнул пот с глаз и продолжил смотреть на три промысловых корабля у пирса.
Чайки и сгущающаяся темнота мешали разглядеть много, виднелись только трупы на палубах.
Но Куру Кван увидел достаточно.
Из пяти крыльев Вечного дома завершены были только три. Готовые крылья состояли из широких коридоров со сводчатыми позолоченными потолками. Между изящными воздушными арками с двух сторон по всей длине коридоров располагались двери в залы, служившие кабинетами или жилыми комнатами обслуживающему персоналу Королевского двора. Ближе к центру в смежных комнатах надлежало разместить охрану, оружейные и люки в секретные подземные проходы, окружавшие весь дворец – сердце Вечного дома.
Впрочем, сейчас эти туннели были заполнены