Боги Бал-Сагота (сборник). Роберт Говард
процветала и исчезла до того, как появились люди, каких мы знаем теперь? Маленький народец в горах, быть может, и рассказал мне об этом, но я не понимал их языка. И все же более вероятным мне казалось второе предположение. Крылатые люди нередко встречались в мифологии и присутствовали в фольклоре многих народов и рас. Как бы глубоко вы ни вдавались в мифы, летописи и легенды, в них всегда присутствуют гарпии и крылатые боги, ангелы и демоны. И поскольку легенды служат искаженными тенями существовавших некогда действительностей, я верю, что раса крылатых людей правила миром до Адама, и что я, Ханвульф, повстречал тогда в долине красных цветов последнего выжившего ее представителя.
Обо всем этом я думаю, как Джеймс Эллисон, обладающий современными знаниями, столь же неизмеримыми, сколь и современное невежество. Я, Ханвульф, в такие измышления не вдавался. Скептицизм наших дней не был частью моей натуры, и я не стремился рационально осмыслить то, что по всем признакам не укладывалось в рамки естественности. Я не знал никаких богов, кроме Имира и его дочерей, но не сомневался в существовании прочих божеств, почитаемых иными расами, – и всех их я считал демонами. Так что сверхъестественные существа самого разного рода вполне вписывались в мое понятие жизни и вселенной: в существовании драконов, призраков, демонов и бесов я сомневался не более, чем в существовании львов, буйволов и слонов. Приняв увиденное диво природы за сверхъестественного демона, я не стал задумываться о его происхождении. Равно как и впадать в суеверный страх. Я был сыном Асгарда и не боялся ни людей, ни бесов, а веры в сокрушительную силу моего топора во мне было больше, чем веры в заклятия жрецов и чары колдунов.
Но сразу выскакивать на открытую местность и атаковать башню я не стал. Мне была присуща осторожность в той мере, в коей она присуща всем необузданным воинам, и я увидел, что взобраться по замку не было никакой возможности. Крылатому человеку двери для этого не требовались, поскольку он, несомненно, поднимался сразу наверх. Скользкие же поверхности стен, казалось, могли отвадить даже самых умелых скалолазов.
Затем я все же придумал, как взобраться на башню, но, не став торопиться, задержался, чтобы проверить, не появятся ли еще крылатые люди, хотя меня и не покидало необъяснимое чувство, что обитатель башни был единственным в своем роде в этой долине, а то и во всем мире. И пока я наблюдал, притаившись среди деревьев, он оторвал локти от парапета и плавно, будто большая кошка, потянулся. Затем, прошагав по своей круглой галерее, вошел в башню. В это мгновение оттуда послышался сдавленный крик, который заставил меня застыть на месте, хоть я и понимал, что он принадлежал не женщине. После этого черный хозяин вышел вновь – теперь волоча за собой фигуру поменьше, которая всячески извивалась и жалобно кричала. Я увидел, что это был маленький человечек с коричневой кожей – точно такой же, как все жители горной деревни. Я ничуть не сомневался: его поймали и держали здесь так же, как держали Гудрун.
Он был все равно