Антикварий. Вальтер Скотт
не в морской пучине. Ни за что бы не поверил, чтобы кто-нибудь мог спуститься с этих скал. Не знаю, удалось ли бы это мне самому в такой час и в такую погоду, когда я был молод, в расцвете сил. Но пытаться еще раз – значило бы просто искушать Провидение.
– Я не боюсь, – ответил Ловел. – Спускаясь, я точно запомнил дорогу. Сейчас еще достаточно светло. Я уверен, что благополучно взберусь наверх. Оставайтесь здесь, мой добрый друг, с сэром Артуром и молодой леди.
– Черта с два я останусь! – воскликнул нищий. – Если вы пойдете, пойду и я. Нам хватит дела на двоих, чтобы вскарабкаться наверх!
– Нет, нет! Оставайтесь здесь и присмотрите за мисс Уордор. Вы видите, сэр Артур совсем изнемог.
– Тогда оставайтесь вы, а пойду я, – сказал старик. – Пусть смерть пощадит зеленый колос и возьмет спелый!
– Оставайтесь оба, умоляю вас! – слабым голосом произнесла Изабелла. – Я чувствую себя хорошо и отлично продержусь здесь ночь. Я уже отдохнула.
После этих слов голос изменил ей, она зашаталась и упала бы со скалы, если бы Ловел и Охилтри не поддержали ее и не устроили полулежа рядом с отцом, измученным крайним напряжением телесных и душевных сил и уже сидевшим на камне в состоянии какого-то оцепенения.
– Их нельзя оставить одних, – сказал Ловел. – Что же делать?.. Слушайте! Слушайте! Мне кажется, нас зовут!
– Это кричит гагара, – ответил Охилтри. – Я хорошо знаю ее крик.
– Нет, клянусь небом, – возразил Ловел, – это был человеческий голос.
Отдаленный призывный крик повторился, и его вполне можно было различить среди рева стихий и гомона летавших вокруг чаек. Нищий и Ловел, напрягая голос, громко закричали в ответ, и первый из них стал махать своим посохом, привязав к нему платок мисс Уордор, чтобы их могли заметить со скалы. И хотя крики сверху повторились, прошло некоторое время, прежде чем они начали соответствовать крикам снизу, и бедные страдальцы из-за сгущавшихся сумерек и усиливавшегося шторма не знали, стало ли их убежище известно людям, собравшимся над обрывом, чтобы им помочь.
Наконец на их призывы стали доноситься равномерные и четкие ответы, и они приободрились от сознания, что находятся в пределах слышимости – если не досягаемости – друзей, готовых прийти им на помощь.
Глава VIII
Утес я знаю. Голову склонив, Он с ужасом глядит в морскую бездну. О, приведи меня на самый край, И я тебя избавлю от несчастий!
Крики людей наверху вскоре усилились, и мелькание факелов прибавилось к тем проблескам вечернего света, которые еще можно было увидеть среди мрака бури. Собравшиеся на вершине скалы пытались установить связь со страдальцами, все еще цеплявшимися за свою ненадежную и тесную площадку; однако рев шторма ограничивал это общение криками, такими же нечленораздельными, как крики пернатых обитателей утеса, которые галдели, встревоженные звуками человеческих голосов в