Балапан, или Как исчез из России один народ. Victor Ekgardt
круглыми. Рыбы хватило на всех родных и знакомых, сушили-вялили и жарили-парили. Вылавливали голыми руками или при помощи нехитрых подручных средств. В конце концов, стали запускать в другие лужи, более глубокие, с тем чтобы ею поживиться позднее.
Вяленые щуки становились деревянными. Если их долго варить, то они стали бы вполне съедобны, но при изобилии другой рыбы кто станет это делать. Этих щук бы Карлу, или Нахтигальчику, да и Амалия с ее девчатами нашли бы им более достойное применение, чем Апашка, которая топила ими печку.
Бывало даже с местной кликой[16] они и на осетровых охотились, это нельзя было назвать рыбалкой. Икру ели, случалось, еще теплой, прямо из вспоротого брюха осетра, слегка присолив, но это больше для «форсу»…
Еды было изобилие, и Балапан напрочь забыл про дни своего голода. Он жил сытно, в тепле и не работал на измор. В то время еще оставшиеся в живых члены его семьи, его единокровной фамилии, и работали на измор, и не то чтобы жили впроголодь, а голодали и замерзали, но он этого не знал. А если бы и узнал, не смог бы ничем помочь.
Куныш как спаситель Балапана от голодной смерти, сам того не осознавая, стал его покровителем. Его и в компанию других пацанов приняли, после того как он дал «соответствующую рекомендацию» салагам, которые поначалу пытались на него «наезжать» – альбиноса принимают неохотно в любое стадо. Тот факт, что Куныш был на пару лет старше своего приемного брата, а в юношеском возрасте это приличная разница (тот, кто имеет старшего брата, поймет), стал выигрышным для Роберта и принес свои дивиденды. Тем более что и у Куныша, в свою очередь, тоже был старший брат – Рыспек.
Август выдался особенно теплый. Урал вернулся в свои берега и неутомимо нес свои мутные воды в Каспий.
Балапан, хотя и оставался щуплым подростком, но отошедшим от злоключений, окрепшим и возмужавшим. С Кунышем они всюду были вместе, насколько позволяли обстоятельства. Однажды они с другими детьми, в том числе и с младшими сестренками, купались в Урале. Берег изобиловал маленькими заводями и озерцами различной глубины, на любой вкус и на любой уровень в умении плавать. Там и вода была потеплее, чем в реке, да и течения не было.
– И в этой речке утонул Чапаев… – сказал Роберт с напускным удивлением.
– А ты бы не утонул, когда в тебя стреляют? – ответил вопросом Куныш.
– В меня стреляли, но я поглубже нырял и не попали. И это была Волга, а она в 10 раз пошире будет, – слегка приврал Роберт.
– Так уж и в десять? – вмешалась в разговор Асимгуль. – А эту речку переплыть слабо?
– Запросто, – ответил Роберт, вставая и направляясь к реке.
– Не надо, Балапанчик, опасно, – пытались его остановить все трое девчат и Куныш с ними, – течение быстрое и водовороты есть, да и вода там холодная…
– Холодная вода мне не помеха, с детства закаляюсь, – бросил на ходу Роберт обществу, а порывавшемуся за ним Фроинду скомандовал «ждать», плюхнулся
Компания.