Записки падающего. Игорь Смирнов
было пятнадцать лет, когда она умерла, и я как-то умудрился остаться в общем-то в стороне и от её болезни и даже – от её смерти. Как раз я вступал в очередной переходный возраст, а может быть, наоборот, выходил из него, были какие-то личные сложности, я влюблённостью мучился очередной. А бабушка, сама бабушка, она была слишком здоровой для своих лет (ей было под семьдесят), она всех нас приучила к мысли, что она крепкая, всегда на ногах. Болела редко. Один только раз мне пришлось всерьёз попереживать за неё, – и то я был ещё маленьким, только начал учиться в школе. Бабушка тогда не вставала, лежала на кровати, тяжело дышала. Что это было? Может быть, обычная простуда, ну, максимум – грипп. Но я был очень впечатлительным. Очень. Привычку даже такую дурную имел – фантазировать лёжа в постели, перед сном. Воображал похождения всяких там Зорро… или Рэмбо… ну, Рэмбо-то, положим, ещё не было тогда; себя – в роли их; всякие там шпаги, мечи, чудесные превращенья… В общем, что видел в кино, только перетасовывал на свой лад, – интеллектуально развлекался. А тут, с болезнью бабушкиной в связи, постановил: всё, не до увеселений. Вернее, я просто был в испуге: я буду баловаться, буду отдыхать, а бабушка умрёт. Нет, я тоже должен порадеть о чём-нибудь серьёзном. И я стал представлять себе битвы – страшные, ожесточённые танковые сраженья. Это было нелегко, я по-настоящему, всерьёз напрягался, я тоже был на грани того, чтобы заболеть… и ещё – я никому об этом не говорил. Никто не знал, что я в одиночку веду такую войну, что я и сам не знаю, выиграю ли… Но бабушка поправилась, и я тоже победил. И снова мог вернуться в свои эмпиреи, в волшебные и добрые рыцарские сказки и путешествия за тридевять земель…
А потом прошло семь лет… Ещё летом бабушка была бодрой и делала обычную свою работу по дому. И вдруг слегла. Осенью её положили в больницу. А потом она уже меняла их, эти больницы, одну за одной, только успевала выписаться, как тут же попадала в другую. Положили её первоначально вроде бы с печенью, но потом, во время леченья, будто бы уже почки застудили… А может быть, – говорили – сказалась давняя, военная ещё простуда – бабушка в каком-то обозе работала тогда, подводу водила. В общем, с удивительной скоростью проявился у неё целый набор заболеваний, целый букет. Не берусь перечислять всё, я был от этого довольно далёк, со своими неотложными делами – научиться играть на гитаре, собрать свой небольшой электроорган, разыскать в каком-нибудь журнале очередной рассказик Стивена Кинга…
Вру, рассказы его пошли уже потом, а к тому моменту был переведён лишь роман – «Мёртвая зона». Я случайно его прочитал, – в «Иностранке». Она к нам ходила – в предыдущем году, мама выписывала. И вот уж прошло года полтора – да какое там! —почти два; это уже конец осени был или, может, начало зимы, и вдруг я на «Зону» как-то случайно наткнулся, в руки взял. О, кажется, интересный роман… Да я просто обалдел! Это было гениально!
В общем-то,