Мания преследования. Игорь Смирнов
наклонённом лице вытянутой формы, – он показался мне похожим на Джорджа Оруэлла, каким я видел того на одном фото), так вот, левее этого стола и ниже (на добрых полметра ниже или насколько там сцена возвышалась над полом), к сцене впритык поставлен был ещё один стол, более короткий, и над тремя объёмистыми терминалами, водружёнными на него, выставив спину горбом, как моя мама и бабушка говаривали, согнулся «в три погибели» какой-то субъект. Мне даже стало неловко за него. Он мог бы уже и не надрывать себя так. Я не представлял для него никакой опасности. Хотя, кто его знает, может, его поза была вызвана искривлением позвоночника. Я сам с детства сутулюсь и горблюсь.
«Вот как!.. – вырвалось у меня; я смотрел снова в лицо стоявшему напротив несимпатичному мне аскету и, боюсь, обиду свою не сумел скрыть. – Значит, я могу быть свободен…»
«Да… То есть, я думаю, что вы всё равно не сможете вернуться домой скорее, чем обратным рейсом того же автобуса».
«И мне придётся ждать окончания …?»
«Получается, так», – и мина при этом была у него столь страдальческой, что я просто не мог излить своё негодование на него.
«Пойдёмте, я проведу вас…» – он повёл меня прочь от выхода, к рядам и, остановившись возле одного из них, указал мне на крайнее сиденье. Я сел и даже поблагодарил его, хотя услуга показалась мне совершенно нелепой и даже глупой: сюда-то я сумел бы добраться и без его помощи!
Впрочем, несколько остынув, я счёл, что некоторой целесообразности она всё же не лишена. «Так он может потом быстро меня найти, если такая надобность возникнет». Должен заметить, что места никак обозначены не были.
Довольно скоро собрание началось. Я не могу сообщить, чему оно было посвящено, поскольку заранее был предупреждён своим шефом и дал ему обещание не разглашать тайну, а кроме того находился в несколько рассеянном состоянии и совсем не вникал в то, о чём говорилось со сцены. Посожалев, что не захватил с собой никакой книги, а не взял я её потому, что опасался её здесь забыть, – я ужасно боюсь этого, хотя ни разу ничего подобного со мной не случалось: объяснением, впрочем, может быть то, что я и не беру никуда книг с собой, – я принялся глядеть на людей, заполнивших (почти без изъятия, что меня удивило) все места в зале. Не рассчитывая встретить знакомых, я был просто поражён, увидев сидевшую впереди меня рядов на пять и мест на пятнадцать правее мою одноклассницу М. М. заставила меня пережить первую в моей жизни любовь, о чём я до сих пор вспоминаю с благоговейным трепетом. Я не видел М. уже лет пять. За это время она ничуть не изменилась, – я имею в виду то, что она не потолстела, не похудела и не подурнела. Но повзрослела, несомненно, – с восхищением отметил я её вполне зрелую красоту. Она тоже заметила меня, и мы обменялись обрадованными, чуточку удивлёнными улыбками. «Уже замужем, наверно, – решил я. – Нужно подойти к ней в перерыве и расспросить, как она живёт».
Но в первую же секунду объявленного