Прокурор Брише. Эжен Шаветт
он рассказывает, есть чистейшая ложь! Но так как он может рассказать свою сказку другим, а те поверят ему, то не лучше ли сейчас же заставить его замолчать».
– Должно быть, вы советовались с вашей дочерью и она-то нашла верное средство заставить меня замолчать.
– Ничуть не бывало. Дочь моя, клянусь вам, не разделяет моей заботы об исцелении вашего недуга.
– Когда вы ушли от меня, я был уверен, что вы пойдете посоветоваться с дочерью.
– Вы были вправе так подумать.
– Так почему теперь вы отказались от вашей первой мысли?
– Отказался, но поневоле… потому что как ни стучал я и ни кричал у двери павильона, где заперлась Аврора, но мне не отворили.
– Заперлась… одна?
При этом вопросе и сопровождавшей его насмешливой улыбке Аннибал понял, что допустил ошибку, и сухо возразил:
– Вот видите, как вы любопытны, граф. У вас опять начался ваш болезненный припадок. – И капитан стал в прежнюю оборонительную позу, говоря: – Положительно надо начать лечение.
Но и тут Лозериль не двинулся и остался на своем месте, стоя за большим игорным столом, отделявшим его от опасного противника.
– Так если вы не видели вашу дочь, дорогой Аннибал, то кто же мог вам посоветовать отправить меня на тот свет?
– Кто? Мой лучший приятель.
– А именно?
– Осторожность, граф. Да, осторожность всегда говорит нам: убей дьявола, пока он тебя не убил, или раздави гадину, пока она тебя не ужалила. С той минуты, как вы увидели портрет, вы стали очень заботиться о нас. Правы вы или нет – я не знаю. Только Аврора может объяснить мне это, и хотя необходимое объяснение я могу получить завтра, но решил сегодня же покончить с вами. Самая большая неприятность, какая может со мной случиться, – так это если я завтра узнаю, что немного поторопился. Конечно, в таком случае я буду в ужасном отчаянии. Я человек прямой, не правда ли?
– Даже слишком прямой.
– Но вместе с тем и осторожный.
– Нет, в этом я с вами не согласен, – возразил Лозериль улыбаясь.
– Как! Если я вам помешаю разболтать весь этот вздор посторонним лицам, разве это не будет большой осторожностью с моей стороны?
– Да, а если кто-нибудь уже будет предупрежден?
– Это невозможно! – вскричал Аннибал.
– Вам так кажется, а может быть, письмо за моей подписью откроет причину, побудившую вас убить меня.
В первую минуту, видя грозящую ему опасность, Аннибал струсил, но тотчас же разразился громким хохотом.
– О! – проговорил он. – Меня не проведете. Я ведь знаю, что, входя в этот дом, вы никак не ожидали увидеть портрет, на котором основываете теперь все свои предположения. С какой стати стали бы вы предупреждать ваших друзей? Вам и в голову не приходило, что ожидает вас здесь.
– Все это совершенно верно, капитан, но ведь я мог позаботиться о своей безопасности, уже находясь в вашем доме.
– Я вас не понимаю.
– Я объясню; вероятно, вы не забыли, что уходили в сад любоваться природой.
– Да, но я вас запер. Значит, ваш ангел-хранитель сходил