Прокурор Брише. Эжен Шаветт
продолжал Лозериль, – положим, что, вернувшись, был убит неизвестным человеком… совершенно не заинтересованным в его семейных делах… пусть это будет даже Картуш или кто-нибудь из его сообщников, но все же преступление приносит пользу назначенной наследнице.
– А наследница – моя дочь, – сказал капитан, снова повеселев.
Лозериль покачал головой.
– Уверены ли вы в этом? – спросил он.
– Иначе быть не может.
– А разве не мог Брише, после сделанного им открытия о своей жене, совершенно изменить духовную из мести?
Капитан даже вскочил со своего кресла от сильного волнения.
– Так ведь тогда вся жизнь Авроры испорчена! Состояние достанется Полине. И миллионы старого дурака пройдут мимо нашего носа. А у нас ничего не будет! – с бешенством проговорил Аннибал.
После непродолжительного молчания, прерываемого только скрежетом зубов разъяренного Аннибала, Лозериль спокойно произнес:
– Зачем же все терять? Можно иначе устроить.
– Как же? Научите.
– Лишиться только половины.
– Да, а кто же даст мне другую-то половину?
Граф подошел к Аннибалу и проговорил, делая ударение на каждом слове:
– Я! Я вам говорю: разделим миллионы Брише поровну.
Капитан расхохотался:
– Так вот к чему вы вели весь этот разговор.
– Именно.
– Какое же есть у вас магическое слово для открытия чужих ящиков с деньгами?
– Без насмешек, капитан, я говорю серьезно, помогите мне жениться на Полине.
– Да разве вы думаете, что я имею на нее какое-нибудь влияние?
– Нет, капитан, но мы оба не глупы и найдем средство заставить молоденькую девочку согласиться на этот брак.
Аннибал задумался.
– А вы, пожалуй, обманете меня.
– Каким образом?
– Да если Брише не изменил своего завещания, то я по своей глупости лишусь половины и отдам ее вам.
– Ну, в таком случае я соглашусь на ежегодный пенсион, такой, как вам был назначен Брише.
– И вы довольствуетесь им? – спросил капитан, не доверяя своему сообщнику.
– Честное слово!
– Ну, мне было бы спокойнее, если бы вы дали письменное подтверждение или расписку.
Нисколько не обижаясь на недоверчивость Аннибала, Лозериль тотчас же согласился:
– Я вам завтра же напишу.
– Почему ж не сейчас?
– Да потому, что это будет совершенно бесполезно, если меня завтра убьют на дуэли.
– На дуэли! На какой такой дуэли? – с удивлением спросил капитан.
– Но разве вы забыли, что я пришел просить вас быть моим секундантом; дуэль же отложена на двадцать четыре часа, чтобы дать время противнику уплатить его карточный долг.
– Ах да, правда! Я теперь вспомнил, что даже не спросил, кто ваш противник?
– Барон Камбиак.
Капитан, не ожидавший услышать это имя, неосторожно вскричал:
– Ба! Первый жених Авроры!
При этом восклицании Лозериль подумал: «Барон-то