Хроника смертельной весны. Юлия Терехова
был уже в подвале?
– Да. Только мы увидели не Рыкова. А спецагента ФБР Джоша Нантвича.
– Кто еще присутствовал при этом?
– Я разве не говорила? – удивилась Анна. – Я, Мигель, Серж и Катрин. Все.
– Все? Вы уверены?
Анна и бровью не повела: – Все! – отрезала она.
– Допустим. Продолжайте.
– Джош Нантвич сам признался в том, что он не настоящий агент, сам снял свой странный грим – никогда не видела ничего подобного. Потом он рассказал, что случилось с Антоном. Что это был несчастный случай. Не знаю почему, но я ему поверила. Рыков не оправдывался, не просил пощады, он был готов умереть в наказание за свои преступления, но категорически отказывался брать на себя смерть Антона.
– А как вел себя Кортес?
– Отвратительно. Он избивал Рыкова, хотя тот был в наручниках. Бил ногами по лицу.
Виктор мгновенно вспомнил, что однажды уже видел похожее – в саду Странноприимного дома, когда Кортес метелил Андрея Орлова в компании Ланского: но если Ланской использовал кулаки, то Кортес от души пинал того ногами по зубам[77]. «Modus operandi»[78] – отметил про себя Виктор.
– Серж попытался остановить Мигеля и тот выстрелил в него. Дальше я не помню – потеряла сознание. А когда пришла в себя – картина была кошмарной: избитая Катрин со сломанной рукой и мертвый Мигель. Серж истекал кровью, а Рыков зажимал рану на животе – он был на последнем издыхании. И умер спустя несколько минут.
– Вы точно помните, что он умер?
– Конечно. Я пульс не проверяла, но…
– А Сергей проверял?
– Не знаю, не видела. Я искала, чем его перевязать.
– А откуда вы узнали, что там есть перевязочный материал? Вы же были на этой даче впервые?
– Рыков сказал перед тем, как умер.
– Так он был в сознании?
– До последней минуты.
– А кто убил Кортеса?
– Не видела, говорю же вам – я упала в обморок. Катрин и Серж утверждают, что это сделал Рыков. Не верить им у меня нет причин. А у вас?
– Что, простите? – нахмурился майор.
– У вас есть причины не верить Сержу?
– Я этого не говорил.
– Тогда почему вы снова об этом спрашиваете? – в первый раз в голосе Анны послышалось раздражение.
– Работа такая, – Виктор не мог не отметить про себя переменившийся настрой примы. – Когда очнулись – как лежал Кортес?
– Это важно?
– Если спрашиваю, значит важно, – спокойно отозвался Виктор.
– По-моему, лицом вниз. – Анна чуть сдвинула брови к переносице, вспоминая. – Да, да. Я видела его окровавленный затылок. Господи, – ей вдруг стало зябко, и она обхватила себя руками. – Какой ужас. Какой ужас…
– Что было потом?
– Потом Катрин перевязала Сержа, и мы поволокли его наверх. Еле дотащили.
Виктор задумался, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Спустя несколько мгновений он спросил:
– Как вы думаете, Анна Николаевна, сколько Булгаков весит?
– Откуда мне
См. первую книгу трилогии «Хроника смертельного лета»
фраза, которая обычно переводится как «образ действия». Данная фраза используется в юриспруденции для описания способа совершения преступления (лат).