Хроника смертельной весны. Юлия Терехова
убил свою жену, чтоб она не мучилась, умирая от холода и голода? Несчастный… Пусть покоится с миром… Как, вы говорите, его зовут?
– Я не называл его имени. Но если вам интересно – его звали Саша. Саша Гаврилов.
Ему показалось, или она вздрогнула? Но на высоком чистом лбу примы выступили бисеринки пота.
– Вижу, имя вам знакомо.
– Нет, – отозвалась Анна. – Совершенно незнакомо.
– Допустим. Но как вы объясните тот факт, что когда мы, полиция, прибыли в дом, там не оказалось ни трупа Рыкова, ни трупа Кортеса?
– То есть как? – собственный голос показался Анне потусторонним звуком. – Вы, должно быть, шутите?
– Отличный предмет для шуток – трупы ваших друзей, вы не находите?
– Мигеля не нашли? – прошептала Анна, побелев так, что слилась с белым хлопковым джемпером, в который была одета. Она судорожно сглотнула, чашка с чаем в ее руке затряслась и – полетела на ковер. Виктор наблюдал за ней, стараясь сохранять максимально равнодушный вид.
– То есть, то, что мы не нашли там тела Рыкова, вас меньше удивляет? – поинтересовался он.
– Не ловите меня за язык! – нервно воскликнула она. – Рыков был исчадием ада, и если черти унесли его проклятый труп, туда ему и дорога! Но Мигель, несмотря ни на что, был дорогим мне человеком, и то, что его тело исчезло – для меня шок!
– Куда же оно исчезло?
– Откуда мне знать?! Когда мы уносили… уводили Сержа, оба тела оставались в подвале. Что происходило там потом – мне неведомо.
– Вам что-нибудь говорит фамилия – Иосаян?
– Нет, – она его словно не слышала.
– Иосаян Сергей Гургенович? – уточнил Виктор, но Анна лишь качала головой.
– Ну что ж, – Виктор поднялся. – Тогда позвольте откланяться. Признаюсь, я рассчитывал на большую откровенность с вашей стороны. До свиданья, Анна Николаевна.
Она закрыла за ним дверь, коротко попрощавшись и не дождавшись, пока Виктор зайдет в лифт. А зря. Майор прильнул ухом к красивой двери из цельного дуба. Слышно было плохо, но он смог разобрать ее голос, полный паники:
– Серж, он что-то знает… Мы пропали…
…Он успокоил ее, как мог. Но, едва Сергей услышал охваченный паникой голос Анны, тревога волной поднялась в груди. И поэтому, когда на пороге brasserie появился Глинский, Булгакову понадобилось все самообладание. Он успел перехватить цепкий взгляд Виктора – да, скорее всего, Анна не ошиблась, и его приятель действительно подозревает, что от него скрыли правду.
Есть хочешь? – Сергей пытался придать голосу предельно невозмутимый тон.
– Да, давай поедим, – Виктор опустился за стол. – И выпьем чего-нибудь. Срочно.
– Что, так приперло?
– Та еще дамочка, твоя прима. Закажи грамм по сто коньяка, – попросил майор, так как появился официант. На лице le serveur[79], когда Булгаков озвучил заказ, нарисовался картинный ужас – кто пьет коньяк как аперитив – только русские! Сергей был готов одернуть наглеца, но тот успел ретироваться.
– Не похоже, что
Официант (фр)