Охота на Вепря. Дмитрий Агалаков

      – Призрака?

      – Да! – воскликнула она. – И как он вырос на дороге, призрак тот, рыжий да косой, и пошел к ним, а извозчик сбежал, а та бабка слепая как закричит: уходи, мол, прочь!

      – Ты не перепутала ничего? Не приснилась тебе история эта?

      – Нет же, Петенька, – она погладила меня по руке. – Петр Ильич, милый, все как есть тебе говорю, как на духу. Интересно стало – жуть! Только времени было мало все прочитать – хозяин, царство ему небесное, по нужде выходил, а конверт на столе оставил, вот я его и зацепила. Все я ему назло делала, прости меня Господи, оттого что подружкам моим, дочерям его, одна судьба досталась, а мне, крестьянской девке, грамоте и искусствам обученной, другая. Дворовая судьба, – грустно улыбнулась Марфуша. – Упоминались в письме еще какие-то сокровища, но какие – бог его знает. Я ведь вначале думала, что Павел Павлович любовницу на стороне завел, вот и шарахается от меня с этим письмом, чтобы я чего со зла супруге его, Софье Андреевне, не рассказала. Скажет, мол, еду по делам за границу, а сам в соседнюю губернию – к дамочке какой под бочок. Почему нет? – улыбнулась она. – Может, там и семья вторая имеется? Ошиблась – и хорошо. Я тогда и перекрестилась, и у Господа Бога прощение попросила за мысли скверные. В письме все о делах речь шла, да еще о призраке, и все. А, еще о городе заграничном, Праге! О каком-то английском маге. Ну, проглядела я письмецо это, обратно его положила и забыла о том, пока в ночь по смерти Павла Павловича эти нехристи не заявились сюда.

      – Думаешь, это Зыркин навел их на письмо?

      – А кто ж еще?! – почти с негодованием встрепенулась она. – Пантелей Ионович дела барские лучше других знал! И дела, и что где лежит. У него и ключики от всех ящиков, уверена, свои имелись. Видела я связочку в его столе! А Кабанин, как я уразумела, приплачивал ему за доносы, и хорошо приплачивал!

      – Мне пора, – внезапно сказал я.

      Марфуша нахмурилась:

      – Куда же это, Петруша?

      – Просто пора, милая.

      – К нему – к Пантелею?

      – Догадливая ты, Марфушенька, – покачал я головой, – ох, догадливая! Пойду, поспрошаю у хитреца вашего, про то, как ему тридцать серебряников достались.

      – Ну уж нет, – потянулась она ко мне, привлекая рукой, – просто так тебя не отпущу, столько тебе рассказала, что ты моим до самого утра должен быть! – она прижалась ко мне обнаженной грудью, зажигая теплым дыханием, теплым ароматом молодой кожи. – Еще разок милый, еще разок на прощание. Все равно ведь, чую, ветром помчишься отсюда, а когда еще свидимся?..