Темное дело. Т. 2. Николай Вагнер
оставите здесь ваших лошадей и позволите завязать глаза вам и вашим спутникам.
– Хорошо!
– Затем вы и ваши спутники дадут честное слово, что они не будут замечать ничего на наших позициях.
– Разве мы шпионы?! – вскричала княжна.
– Comtessa! Простите!.. Но это требование войны.
– Хорошо! Я даю честное слово.
– А синьоры? – обратился он к нам.
– Я тоже даю, – сказал князь и крепко пожал протянутую ему руку.
– И я также, – сказал я, пожимая его руку.
– В таком случае позвольте только завязать вам глаза.
Мы сошли с лошадей и отдали их на попечение нашему денщику и окружавшим нас солдатам. Нам всем троим завязали глаза нашими платками. Первый, встретивший нас, высокий, стройный итальянец, предложил руку княжне. Два других взяли нас под руки и мы отправились.
Мы поднимались, опускались, всходили на горки, на лесенки, наконец, спутники наши остановились и попросили нас снять наши повязки.
– Просим извинения, – сказал высокий итальянец. – Мы принимаем вас по-походному, на биваках. Но вы сами этого захотели.
Мы были в палатке довольно просторной, из полосатого тику. Но собственно палатки здесь не было. Это было вырытое в полу-горе помещёние, убранное тиком.
Прекрасная мебель, простая, но очень удобная и очевидно складная, была расположена вокруг стола, накрытого чистой узорчатой скатертью. По углам стояло три кровати, очевидно также складных, покрытых красивыми, бархатными одеялами. Перед каждой кроватью был низенький столик, а на полу лежал хорошенький коврик. На столе ярко горел карсель[11].
«Какая разница, – невольно подумал я, – с конурами в наших бастионах, с тем убогим помещёнием, в котором мне привелось провести ночь».
– Я удивляюсь, – сказал князь по-французски, – тому комфорту, с которым вы устроились. И неужели бомбы и ядра вас не тревожат здесь?
– O Signore! Ваши бомбы и ядра нам не могут вредить. Над нами более четырех сажен земли. Мы под землёй (И он притопнул ногой по земле, на которой была разостлана прекрасная узорчатая циновка). Что касается до комфорта, то не взыщите, какой есть. A la guerre, comme a la guerre![12] – Вот у англичан там действительный комфорт…
Другой офицер, низенький, красивый брюнет, не спускал глаз с княжны. Он щурился, впивался в неё своими черными, бархатными глазами и невольно потуплял их перед жгучим, немигающим взглядом княжны.
Третий офицер позвал денщика и что-то тихо распорядился.
Через четверть часа нам принесли целый десерт из груш, фиг, апельсинов, фиников, принесли засахаренные фрукты, принесли бокалы и шампанское.
Высокий signor принялся угощать нас и хозяйничать.
– Signor! – сказал князь. – Позвольте мне вписать ваши имена в записную книжку (и он вынул и раскрыл её). На случай нашей вторичной встречи, при более мирных условиях.
– Мы вам дадим лучше наши карточки.
И мы обменялись нашими визитными карточками.
На картах итальянцев стояли имена:
Paolo
Карсель я, м. Carcel. – Старинная лампа с насосом, нагнетавшим помощью часового механизма масло из резервуара к светильне.
На войне, как на войне