Железноцвет. Азиз Тимурович Алимов
недостачу половины пальца, Зоя управляется с инструментами без труда. Самый большой осколок, изо лба, она вытаскивает быстрее всего, и потом споро накладывает бинт и пластырь.
– Шчаш мымем, – зубами затягивая бинт, поясняет Зоя, – мымем фсе школки, шотоэ нано буэ зашивач.
Мы работаем быстро. В ванну летят куски лейкопластыря, свалявшаяся от крови вата и обрывки бинта. В санузле жарко и душно, хотя я давно снял свитер.
Проблемы начинаются, когда Зоя переходит к глазницам. Аркадий громко стонет, когда Зоя раскрывает одну из ран пинцетом и начинает выуживать оттуда кусочек стекла.
– Нервы зацепило, – говорит Зоя, – дело дрянь, но вертаться поздно. Держи его.
Я прижимаю руки Аркадия, как могу сильно. Он вроде бы и не особо дергается, только стонет все громче…
– ААА!!! – с надсадным криком, брат начинает содрогаться всем телом и махать руками. Я держал крепко, но, когда Зоя наконец вырвала осколок из левого глаза, он стал метаться, как угорелый. Он плещет руками во все стороны, и даже вдвоем мы с трудом его держим. Наконец он успокаивается, так и не придя в сознание.
Шальная идея начинает формироваться у меня в голове, и я с трудом ее отгоняю.
– Вроде пронесло… фффух, – говорит Зоя, вытирая пот со лба. – Теперь… теперь – вот этот, здоровый.
Но, лишь только она прикасается к осколку, застрявшему в правой глазнице, Аркадий испускает животный вопль, и я получаю чемпионский удар в грудь. Словно воспользовавшись моим замешательством, освободившейся рукой Аркадий переворачивает миску, и та, окатив Зою кровавым уксусом, разлетается о край ванной. Аркадий теперь куда-то рвется, бормоча бессвязные угрозы.
Навалившись на него, я заставляю его сесть, кое-как. Пару раз брат сильно задевает Зою по лицу, но та только морщится. С трудом, я удерживаю его на месте, но о том, чтобы обездвижить, нет и речи.
– Ничего, что он разбил, – тяжело дыша, говорит Зоя. – Там все равно уже одна кровь была, – бормочет она. По ее порозовевшему лицу градом катится пот.
– Давай, Петь, навались. Последний рывок!
Какими-то нечеловеческими усилиями, Зое удается вытащить большую часть осколков. Под конец Аркадий уже теряет способность всерьез сопротивляться, но и я сдал. Пот заливает мне глаза, я потерял счет времени и перестал чувствовать спину.
– Вроде… вроде все, – наконец шепчет Зоя, и роняет зажим с пинцетом в раковину. – Фууух, блять…
– Наклонись, – говорю я, и она слушается.
Открыв латунные краны, я окатываю Зоину голову струей воды. Она фыркает и трясет головой, осыпая меня брызгами. Я подаю ей полотенце.
– Спасибо, Петь, – говорит она, вытираясь. – Ты – молодчина.
– Я, в общем-то – не при делах.
– Вот не надо вот этого, – говорит она, неопределенно взмахнув рукой. – Давай перекурим, пока меня кондрашка не хватил. Потом буду зашивать. Слушай, а че за шум все время?
– Какой шум? А, это. Это – “Розовый гриб”. Занимает центр и левое крыло