Железноцвет. Азиз Тимурович Алимов
на свою базу, в шепоте по углам штабных коридоров, в дерзких вылазках Левченко. Даже ночные бури, кажется, набирают силу. Права Зоя – что-то будет. Там, здесь. Скоро.
Бесцеремонно подрезав колонну, джип сворачивает с набережной. Отсюда мы попадем в лабиринт узких переулков, примыкающих к центральному району. Еще минут семь гонки – и мы выскакиваем на улицу Туполева, забитую разного рода техникой, и заполоненную морпехами. В молчании, мы доезжаем почти до конца Туполева, где улица вливается в Озерский проспект, ведущий прямо к Штабу Управления.
И что это вдруг так пасмурно стало за окном?
***
Штаб Управления был перестроен из бывшего Дома Культуры в год закрытия города, так что впервые я увидел его здание уже затянутым строительной сеткой. Кто знает, каким оно было раньше. Здание имеет почти квадратную форму, сужаясь только на верхних этажах, где оно плавно переходит в шпиль, увешанный антеннами. Массивные барельефы украшают его фронтальную сторону; в нишах, разделяющих вытянутые окна здания, засели двухметровые скульптуры рабочих и солдат с кирпичными лицами. Их форма колышется под порывами бетонного ветра.
Сейчас окна Штаба закрыты бронещитами, а у входных дверей дежурит целый взвод морпехов, досматривающий всех входящих. В кризисных ситуациях Штаб традиционно становится убежищем для всей городской верхушки, так что забитая до отказа стоянка не становится для меня сюрпризом. С видимой сноровкой и полным безразличием к регулировщикам Зоя въезжает на стоянку, маневрирует между бронированными штабными иномарками и занимает два места в зарезервированной секции. Кордон патрульных автоматчиков расступается перед нашим джипом, но я по-прежнему чувствую на себе пристальный взгляд снайпера.
– Посидите минутку, – говорит Аркадий. – Сейчас переговорю с одним типом, и пойдем.
Я не возражаю. Когда дверь захлопывается, я чуть съезжаю на сиденье и гляжу в окно. Не дай бог сейчас кто-нибудь из командования подъедет. Что затеял братец? Я кошусь на Зою. Она смотрит не на меня и не на толпу, а куда-то в сторону. При этом она морщится и едва заметно покачивает головой.
– Колокольчики звенят? – спрашиваю я.
– Чего?
– Тиннитус?
Зоя хмуро кивает.
– Я знаю фокус, дядя научил, – говорю я. – Вот так попробуй.
Я закрываю свои уши ладонями – так, чтобы пальцы лежали на затылке. Средние пальцы я кладу сверху на безымянные, и щелкаю ими по затылку.
– Попробуй.
Зоя недоверчиво хмурится, но потом делает. Щелчков через тридцать, на ее лице появляется неуверенная улыбка.
– Помогло? – спрашиваю я.
В этот момент моя дверь распахивается, и в кабину заглядывает Аркадий.
– Выходим.
Словно по щучьему велению, погода испортилась окончательно; ветер крепчает с каждой минутой. Чем скорее мы окажемся внутри – тем лучше. Сквозь толпу я спешу вслед за братом, который широким шагом движется в сторону лестницы, игнорируя просьбы дежурного в чем-то там