Загадка тайного послания. Михаил Курсеев
шторы, выходящие наружу. Слева от них на верхние этажи вела лестница, по которой устало стелилось нечто считавшееся ковром и не падающее вниз, только благодаря удерживающим его потускневшим планкам. Перила и их стойки свидетельствовали о многочисленных конфликтах. В здании пахло варёным мясом.
– Я видел и похуже, – пробормотал Мортон.
– Я жила похуже.
Прислуга-ирландка снова появилась в конце коридора, приглашая их пройти к ней. Волосы девочки свисали из-под неопрятной шапочки потными кудряшками. Она застёгивала рукава, которые, похоже, были закатаны и пуговицы расстегнулись, когда она открывала им дверь. – Миз Де примет вас в гостиной, – сказала она, указав на последнюю дверь, и скрылась.
Постучавшись, они услышали пригласивший голос. Через открытую дверь они увидели комнату, битком заставленную мебелью, наверное, все «ценные» вещи со всего дома, остальное было оставлено жильцам. Диван «честерфилд»,[39] похоже, раскладывался в кровать. Стены были увешены картинами, на которых в глаза бросалось обилие коров, и рамки которых наезжали одна на другую. На другом берегу этого моря беспорядка, там, куда попадал свет от окна, сидела необъятная женщина. Её чёрное платье и чепец свидетельствовали об аскетизме, а вот избыток плоти утверждал излишество в еде. – Я миссис Дернкесс, – произнесла она. – Я не встаю.
– Не беспокойтесь. Таис Мельбур вошла в комнату так, будто была её владелицей и протянула свою визитную карточку. – Меня зовут миссис Мельбур из
Общества содействия заблудшим женщинам. А это один из наших патронов, хорошо известный писатель мистер Мортон. Наш визит связан с благодетельностью, миссис Дернкесс: мы ищем местонахождение одного из ваших жильцов.
– Местонахождение моих жильцов здесь, иначе они не мои жильцы. В этом отношении я очень строга. Мортон услышал в её акценте притворную аристократичность, но он плохо разбирался в английском, на котором говорят англичане, всё, что произносилось с опущенным Х, было для него «кокни»,[40] большая часть остального диалекта – «жеманная манерность».
– Мы надеялись, что вы сможете нам помочь.
– Была бы очень счастлива, помочь вам, миссис… м-мм – Мельбурс, я не надела очки, особенно, если вы поставите меня в известность, о ком идёт речь.
– Молодая женщина по имени Кэтрин Джонсон.
На её толстом лице появилась недовольная гримаса. Чувство тактичности отказало ей. – Ушла, – сказала она.
– Ах… – голос Таис показался таким же манерным, как и домовладелицы; он никогда раньше не слышал, чтобы она напускала на себя полный глянец человека среднего класса. – Как мы и боялись. От нас тоже ушла – о, нет, не как один из наших клиентов, не как одна из тех женщин. Скорее, как доброволец. Как помощница.
– Ушла. Миссис Дернкесс вздохнула. – Не как некоторые, не свернув свои пожитки, как арабы, посреди ночи, и втихаря, ускользнув на Фитцрой Стрит. Нет, она была доброй и честной девушкой; она исправно платила аренду, и за неделю вперёд,
Честерфилд – большой мягкий диван с подлокотниками, название по имени графа Честерфилда.
Кокни – один из самых известных типов лондонского просторечия рабочих, для него характерно особое произношение, неправильность речи, рифмованный сЛунг.