Пути Господни. Руслан Владимирович Шабельник

      Волнение расползалось отсеками вязкой патокой. Волновались, стоящие на вахте техники и сгорбленные у грядок аграрии, волновались текстильщики и литейщики, швеи и прачки, пекари и ассенизаторы. Дрожжевым тестом волнение поднималось выше, выше, заполняя квашней беспокойства недосягаемые ярусы, вездесущей пылью, набиваясь в щели, проникая даже в законопаченные отсеки, чтобы там, на воле разрастить, заполнить густеющей субстанцией еще свободное от волнения пространство.

      Эммануилу, как большинству на корабле, казалось, он волнуется больше всех.

      Волнение и ожидание. О-о-о, вечные сестры, безжалостные мучительницы, чьи пытки, начинаясь с минут, могут растягиваться в года и даже десятилетия.

      Что может быть хуже ожидания, щедро сдобренного волнением. Только волнение, растянутое бесконечным ожиданием.

      Крик, женский крик прокатился отсеками Ковчега.

      Эммануил, сидевший под дверью, услышал его раньше других.

      Многовольтным разрядом крик сотряс и без того трясущееся тело.

      Рядом, в метре от Эммануила – протяни руку – дотронешься, с противоположной стороны двери, сидел Ганнибал Пушкин. Широкая спина сгорблена. Темные мускулистые руки, перевитые жилами вен, обхватили голову, то ли в покаянной молитве, то ли в тщетной попытке не пустить внутрь всепроникающий вездесущий крик.

      Женщина закричала снова, и Эммануил, и Ганнибал одновременно вздрогнули.

      За последний час, или два, крики раздавались все чаще.

      Ганнибал повернул к нему лицо. Точки зрачков разрослись до размеров радужки, превратив глаза в бездонные, как тьма за окном, провалы.

      Молодой человек отчаянно искал… утешения, ободрения, защиты?.. Эммануил протянул руку и похлопал его по плечу. Все, что мог, все, на что был способен.

      Женский крик раздался снова и снова оба мужчины вздрогнули.

      Эммануил подумал: если он, по сути – чужой человек – так волнуется, каково же ему – Ганнибалу – мужу кричащей женщины, отцу пока не рожденного ребенка.

      Смутно вспоминались слова врача, о недостаточно изученном влиянии космического излучения на плод, об отсутствии опыта межзвездных родов… все меркло перед лицом настоящего, звуками голоса рожающей, испытывающей боль женщины.

      Эммануил волновался и переживал, словно там, за дверью… выходил в свет его ребенок.

      Может, оно так и было.

      Если… что-то пойдет не по плану, если женщины не смогут рожать на корабле, или зачатые на нем дети… даже мысленно не хотелось представлять