Архитектура забвения. Руины и историческое сознание в России Нового времени. Андреас Шёнле
под редакцией М. Т. Каченовского, также осуждал аморальность французов, но одновременно предлагал историческое оправдание философии Просвещения. Автор журнала признавался, что не был удивлен масштабами творившихся в Москве бесчинств, поскольку «оказавшееся в народе сем растление нравов уже с давних времен возбуждало омерзение во всяком благомыслящем человеке». Действительно, ведь «революция их была приготовляема обстоятельствами еще с начала осьмнадцатого века». Однако нравственность французов испортило не Просвещение, но коварство исторических прецедентов. «Нечестивые грабители и святотатцы достойно подражают своим предкам, которые в начале еще тринадцатого столетия навеки посрамили имя свое перед светом и потомством. Тогда овладевши Константинополем, они грабили церкви и предавались неистовствам скотского плотоугождения и корыстолюбия»[165]. Автора этой статьи, похоже, не интересовал тот факт, что в Grande Armée служили представители самых разных наций, равно как не интересовали его и свидетельства очевидцев оккупации Москвы о том, что в действительности французские солдаты и офицеры вели себя лучше других[166]. Важнее было другое: «Вестник Европы» напомнил читателям, что Вольтер резко осудил своих сограждан за их ничем не оправданную жестокость, процитировав его заметки об их поведении во время Крестовых походов: «Les églises furent pillées, et, ce qui marque assez le caractère de la nation, qui n’a jamais changé, les Français dansèrent avec des femmes dans le sanctuaire de l’église Sainte Sophie. <…> les Français buvaient, chantaient, caressaient des filles dans la cathédrale en la pillant; chaque nation a son caractère»[167]. Это суждение Вольтера служило не только исторической параллелью к событиям 1812 года, указывая на то, что они не были исключением из правил, но и отводило обвинения от Просвещения. Ссылаясь на вольтеровский тезис о неизменности национального характера, «Вестник Европы» уменьшал призрачную опасность морального разложения от контакта с французской культурой. Просвещение здесь представлялось скорее решением проблемы, чем самой проблемой, и по крайней мере указывало на важный исторический контекст для правильного понимания событий. Имплицитно «Вестник Европы» противостоял культурному изоляционизму, который проповедовал Шишков и временно поддерживал царь, хотя при этом и не оставлял у читателей иллюзий относительно того, что представляет собой Франция.
Журнал «Сын отечества», который начал выходить в свет в октябре 1812 года, занял по отношению к происходящим событиям позицию, совпадающую с либеральным национализмом. Его первый редактор-издатель Николай Греч вспоминал, что идею издания журнала подсказал ему граф Сергей Уваров[168]. Его роль в истории «Сына отечества» действительно велика: прилежный читатель Фридриха Шлегеля, Уваров сделался одним из главных провозвестников немецких националистических идей в России и, как известно, в 1832–1833 годах сформулировал влиятельную идеологию «православия, самодержавия и народности», которая подвела фундамент под правление Николая I[169]. Идея журнала пришла Уварову от желания опубликовать статью, написанную немецким писателем-националистом
Московские записки // Вестник Европы. 1812. Сентябрь. Ч. 65. № 17. С. 64–66.
См.:
См.:
См.: