Гибель красных Моисеев. Начало террора. 1918 год. Николай Коняев
а бороться с большевиками не умеет» и что поэтому они Керенского защищать не желают.
– Но, господа, если никто не будет сражаться, то власть перейдет к большевикам.
– Конечно.
Я попытался доказать обоим офицерам, что каково бы ни было Временное правительство, оно все таки неизмеримо лучше, чем правительство Ленина, Троцкого и Крыленки. Я указывал им, что победа большевиков означает проигранную войну и позор России. Но на все мои убеждения они отвечали одно:
– Керенского защищать мы не будем.
Я вышел из дому и направился в Мариинский дворец, во временный Совет республики (Предпарламент) …
На Миллионной я впервые встретил большевиков – солдат гвардии Павловского полка. Их было немного, человек полтораста. Они поодиночке, неуверенно и озираясь кругом, направлялись к площади Зимнего дворца.
Достаточно было одного пулемета, чтобы остановить их движение»[5] …
Пулемета, как мы знаем, не нашлось.
Зимний дворец вместе с Временным правительством защищали лишь мальчишки-юнкера да женский батальон.
Причины этого отказа Временному правительству в защите можно поискать и в том, как трусливо и подло «сдал» Александр Федорович Керенский армию во время так называемого Корниловского мятежа, но все же важнее тут, конечно же, откровенно антирусская политика Временного правительства.
Лидеры партий, пришедших к власти, не считали нужным скрывать, что Февральская революция была совершена отнюдь не во имя русских интересов.
«Я бесконечно благодарен вам за ваше приветствие, – отвечая председателю Еврейского политического бюро Н.М. Фридману, говорил глава Временного правительства князь Георгий Евгеньевич Львов. – Вы совершенно правильно указали, что для Временного правительства явилось высокой честью снять с русского народа пятно бесправия евреев, населяющих Россию»[6].
«В ряду великих моментов нынешней великой революции, – вторил ему не менее известный член Государственной Думы Николай Семенович Чхеидзе, – одним из самых замечательных является уничтожение главной цитадели самодержавия – угнетения евреев».
А Павел Николаевич Милюков, будучи министром иностранных дел, прямо рапортовал об этом Якову Шиффу, директору банкирской фирмы в Америке «Кун, Лейб и К°», финансировавшей русскую революцию: «Мы едины с вами в деле ненависти и антипатии к старому режиму, ныне сверженному, позвольте сохранить наше единство и в деле осуществления новых идей равенства, свободы и согласия между народами, участвуя в мировой борьбе против средневековья, милитаризма и самодержавной власти, опирающейся на божественное право. Примите нашу живейшую благодарность за ваши поздравления, которые свидетельствуют о перемене, произведенной благодетельным переворотом во взаимных отношениях наших двух стран».
Много говорилось, насколько точно был выбран Лениным момент для производства переворота. Гениально точно рассчитал он, когда, свергнув Временное правительство (обладавшее,
Еврейская жизнь. 1917 г. 16 апреля.