В красном стане. Зеленая Кубань. 1919 (сборник). Илья Савченко
отрядами, он делится с ними информацией, распространяет антибольшевистские листовки. Развязка наступает после того, как его бдительный помощник-коммунист разоблачает связи командира с зелеными. Приходится экстренно уходить в горы. Автор упоминает известия об июльском десанте донцов полковника Назарова, но ни слова не говорит о гораздо более крупном десанте генерала Улагая непосредственно на Кубань. Очевидно, он ушел в повстанцы раньше, чем получил известия об этом событии.
Такова основная сюжетная линия повествования. Быстрые смены обстоятельств позволяют автору за короткий срок побывать в разных ролях. Он бессильный, едва живой пленный, он подсудимый трибунала, он участник красных вечеринок с высокими чинами, на которых недавние генштабисты и комиссары толкуют весьма дружно, он жесткий строевик в красной кавалерийской части.
Необходимо определить и общий контекст событий на Юге в последние месяцы перед крушением белого фронта. Вооруженные силы на Юге России под командованием А. И. Деникина в октябре 1919 года достигли наивысшего успеха. В их руках были Курск и Орел, войска вступили в Тульскую губернию; взятие Москвы рассматривалось как вопрос ближайших недель. Однако красный контрудар привел к глубокому отходу на сотни верст. В январе – феврале 1920 года упорные бои развернулись на нижнем Дону. В этих боях были весьма основательно потрепаны ударные соединения красных – 1-я конная армия и Конно-сводный корпус. Однако в целом успех склонился на сторону красных. Конфликт главного командования с Кубанской радой создавал для казаков-кубанцев соблазнительные поводы уклоняться от фронта. В результате 17 марта пал Екатеринодар, 27 марта – Новороссийск. Добровольцы и часть донцев оказались эвакуированы в Крым, десятки тысяч донских и кубанских казаков до начала мая оставались на черноморском побережье, и, в конце концов, были вынуждены капитулировать. Эти массы пленных наскоро зачислялись в красные части. Офицеры, как это делалось с первых месяцев советской власти, регистрировались и также устраивались на новую службу. Бесконечные регистрации и подробнейшие анкеты – квинтэссенция подневольной офицерской судьбы на советской территории.
Итак, автор попадает в плен, мучаясь возвратным тифом, на больничной койке, в забитом больными и ранеными Екатеринодаре. Последние дни кубанской белой столицы – это толпы раненых и больных, вши, отступление, безнадежность. С первых строк повествования узнаются сюжеты, характерные для многих белых мемуаров, повествующих об отступлении. Вот поезд с ранеными и больными остановился в чистом поле, нервозность, в вагоне ставят пулемет. Такой же сюжет находим, например, в воспоминаниях Д. Мейснера[3]. Молодые белые добровольцы при появлении на горизонте кавалерии имеют одну заботу: успеть разуться, чтобы застрелиться из винтовки (на спусковой крючок должно нажимать пальцем ноги), так как револьверов нет. Офицеры возятся с пулеметами в вагоне, у них не ладится.
См.: