Любовь со взломом (пьесы). Валерий Иванов-Таганский
Коля мне позавчера шепчет: «Бабуля, мы сегодня сочинение писали: «Если бы у тебя был последний лепесток, что бы ты загадал?» Это третий «В» класс! Из 17 человек 16 написали: «Чтобы не бомбили Сирию!», и только наш Коля написал про то, как любит маму. Я много жила одна, поэтому цену таким вещам знаю. Ну вот, пожалуй, и все. Все хорошо, а то я поначалу испугалась. А теперь вижу, ошиблась – вы настоящая опора и надежда Александра Константиновича. (Пауза.) Хотела предложить: может, мы памятник поставим? Если все вместе, то недорого выйдет… Валя, ты как?
Валентина. Обязательно, Нюра. Вот уж на что денег не пожалеем, так это на памятник. Правда, ребята?
Общие восклицания в поддержку.
Олег. Правильно, Анна Николаевна. Сделаем!
Константин. Конечно, сделаем! Что это вы засомневались?
Косовец. Спасибо! Как я рада! Какие вы воспитанные и хорошие дети!
Он сейчас с нами, за столом, и гордится вами.
Степан. Придумываете вы, Анна Николаевна.
Косовец. Что придумываю, Степа?
Степан. Нас придумываете. Мы гнилее. Я-то – точно. Какая мы опора, когда с краю норовишь прожить, сам себе в тягость.
Ирина. О чем это ты?
Степан. Об Иване. Не могу я больше молчать, Ира…
Валентина. Об Иване? Что случилось, Степа?
Степан. А то, что подлец я законченный!
Ирина. Это мы на балконе говорили, чтобы… Говорили об Иване… Ему и тебе надо помочь… Вот и деньги кстати… Ты же слышала, большую часть тебе… Степа, ты об этом?
Степан. Нет.
Валентина. Степа, какая подлость? Ничего не пойму?
Степан. Обычная, трусливая… От страха многое происходит в жизни, Валя.
Мне никогда не хватало характера: в школе, на работе, в поступках и даже… дома. С ней… женой… Вот она сейчас сказала – фирму откроет. И – откроет! Потому что у нее характер медведицы, о которой ты смеялся, Олег. А я буду рядом. Потому что живу… рядом… Рядом с каким-то че-ло-веч-ком, который сильней меня, потому что – подлее! Этот человечек поступал, а я только гаденько извинялся. Всегда до икоты всего боялся. Чего? Не знаю… ребенком себя не помню. Не заметил, как сделался…
Ирина. Слишком болтливым! Он много выпил! Не слушайте его!
Степан. Нет, теперь уж выслушай. Твои рецепты известны. Я по ним жил. Вернее, другой во мне жил, а я – спотыкался… Валя, это по моей сучьей милости…
Ирина. А ну, заткнись, дохлятина.
Степан. …Иван схлопотал срок. Если бы я признался, что меня били и что Иван действительно слышал мой голос и бросился защищать – была бы другая статья, и он бы сейчас сидел рядом. Здесь! Около этого пустого прибора.
Ирина. Варежка ты, дырявая варежка!..
Степан. Да замолчи ты!
Валентина. Степ, что ты несешь?
Степан. Петрик с друзьями меня оскорбили. Я обидчика ударил. Они начали меня… Я заорал. Знал же, что Иван дома, знал, что его не испугает, сколько их… Так и вышло. От двух других я бросился бежать… Я же не знал, что произойдет убийство.