Время – убийца. Мишель Бюсси
Нормандии, где прошли первые пятнадцать лет ее жизни.
Но там со шваброй управлялась мама.
Пальма научила их своей технике – сына Николя, мужа, у которого было не много обязанностей по дому, и дочь Клотильду. Ее. Так в других семьях из поколения в поколение передают секреты ремесла.
Делать уборку двумя тряпками, все время оставляя одну отмокать, менять их местами – для экономии времени, вот и весь ритуал.
И Орсю знал его и практиковал.
Клотильда открыла глаза и попыталась успокоить нервы, рассуждая логически.
Орсю использует их «семейный» прием, как сотни тысяч других мужчин и женщин. Нельзя терять голову, становясь жертвой нелепых обстоятельств. Она должна контролировать себя, не поддаваться эмоциям – короче, обратиться к своему адвокатскому опыту. Именно выдержка помогает ей добиваться успеха, защищая интересы женщин, которые остались одни с детьми после развода. Клотильде чаще всего удавалось договориться о разделе имущества и совместной опеке на хороших условиях, даже если бывшим мужьям ужас как не хотелось продавать дом, построенный собственными руками.
Она должна собраться.
Справиться с волнением на ужине в Арканю, задать бабке с дедом правильные вопросы.
Держать себя в руках на встрече с Чезаре Гарсией. Несколько часов назад Клотильда позвонила отставному жандарму, но он не захотел объясняться по телефону: «Все завтра, Кло, приезжай в любое время ко мне в Каленцану. Я всегда дома».
Орсю уходил, прихрамывая, в здоровой руке ведро и швабра. А она все никак не могла совладать с нервами. И дело было не только в диком совпадении двух методик (любая из ее подруг умерла бы со смеху!), маминой и Орсю, но и в тех гадостях, что подростки наговорили несчастному великану. Клотильду бесило, что они зовут инвалида Хагридом, что Червоне внаглую эксплуатирует его – здесь, на этом острове, среди людей, которых она идеализировала.
Клотильда посмотрела на часы.
Через час нужно быть в Арканю.
Кто-то ждет ее там. Ждет и надеется узнать.
Она скорчила капризную гримаску и мысленно повторила текст записки. Как молитву. Как шпионскую инструкцию, которую следует выучить наизусть, потому что хранить ее смертельно опасно.
Больше мне ничего не нужно. Совсем ничего.
Разве что поднять глаза к небу и любоваться на Бетельгейзе. Знала бы ты, моя Кло, сколько ночей я глядела на эту звезду и думала о тебе!
Свет погас, и помещение погрузилось в полумрак.
Вся моя жизнь – темная комната.
В дверях появился Франк:
– Поехали, Кло?
Целую тебя.
П.
Понедельник, 14 августа 1989,
восьмой день каникул,
небо цвета голубой розы
Привет, привет!
На днях я оставила вас с моими знакомыми подростками, танцующими ламбаду.
Вы не сердитесь?
Я говорю «мои», потому что причисляю себя к племени, хотя формально в него пока