Почему стоит читать? Сборник статей. Роберт Уилсон Линд
отказываться». От такого подлога даже дух захватывает! В другой раз Шелли пишет Хоггу: «Не думаю, что на тебе нет греха», а Хогг меняет текст следующим образом: «Не думаю, что ты непогрешим». Да, издатель должен был стать абсолютным «хоггером», чтобы прощать такие стилистические уловки.
Тем не менее письма Хогга представляют большой интерес, так как ярче высвечивают не его фигуру, а личность самого Шелли. Перед нами – молодой идеалист-доктринер, попавший в двусмысленную, трудную ситуацию. Исповедуя принцип свободной любви, Шелли, если рассуждать логически, не мог винить Хогга за то, что тот влюбился в Гарриэт, и неслучайно он совершенно откровенно пишет ему: «Надеюсь, я лишен предрассудков… Я мало ценю союзы, подразумевающие сожительство только с одним человеком. Тебе известно, что я нередко и раньше пренебрежительно высказывался о подобной монополии… Я ее невысоко ставлю».
И в то же время он должен был принимать во внимание не только свои убеждения, но и счастье Гарриэт, а Хогг сделал ее отчаянно несчастной. И вот что Шелли с предельной откровенностью пишет о возможности жить втроем: «Я думаю сейчас о том, во что люди обычно превращают такие отношения и, возможно, я тоже не свободен от этого, а ты определенно имеешь кое-какие сомнения и Гарриэт тоже (в чем и заключается главное затруднение); она придерживается известных предрассудков, неразрывно связанных со всеми фибрами ее души; дело в том, что если бы ты жил вместе с нами, то не избежал бы конечного удовлетворения своей любви к Гарриэт… И ты снова обманывал бы самого себя и воображал, что все это добродетельно».
Насколько естественная ревность влияла на Шелли, когда он писал такие экстатические и несчастные письма – трудно сказать. «Твое преступление – эгоизм», – пишет он Хоггу, и прибавляет – «я допускаю, что ты не видишь разницы между ошибкой и преступлением, а от последнего я тебя искренне оправдываю, но до чего же ужасна твоя ошибка… Отныне ты уже никогда не сможешь думать, что это добродетельно – поступать так, как захочется… Я уже говорил тебе, что ты неискренен? Но я сказал это, потому что действительно так думаю».
А все-таки, несмотря на упреки и возражения, Шелли не мог забыть, как много для него значила дружба Хогга, и она действительно оказалась самой долгой в его жизни: «Не думай, – пишет Шелли, – что я уже не друг тебе. Нет, теперь я еще более пламенный и преданный твой друг, чем когда-либо прежде, так как несчастье делает для нас еще дороже тех, кого мы любим. Ты есть, ты будешь и впредь моим самым близким другом и наперсником, каким был всегда, за исключением одного момента, но тогда ты сам обманывался».
Существует мнение, что эта удивительная корреспонденция имеет своим источником не поведение Хогга по отношению к Гарриэт, но галлюцинации, часто посещавшие Шелли и что на самом деле коллизия «Хогг – Гарриэт» не имеет серьезной фактической основы. Мне, однако, трудно поверить в справедливость подобного предположения, ведь такой близкий друг как Хогг легко