Принцесса, сыщик и черный кот. Андрей Бинев
в волосах у меня тоже что-то застряло – осколки черепа пьяницы и черные сгустки его крови. Я вскочил, стул упал, но гляжу, никто не двигается, только смотрят строго. Второй парень, который не стрелял, берет у своего друга револьвер из рук и на каменную веранду бросает. А пьяница, у которого теперь только полголовы осталось, со стула сполз наполовину, ноги подогнул, а левым локтем еще как-то случайно зацепился за угол стола, и поэтому не падает на пол. Эти парни деньги на стол бросили за лимонад и обратно пошли, туда, откуда пришли. И всё не спеша. Я стою, руки к груди прижал, не знаю, что делать. Все молчат, головами качают, на пьяницу этого несчастного смотрят, но как-то без сочувствия… Нехорошо смотрят!
Вижу, тот мордатый полисмен шагает. Быстро, деловито! И сразу к телу. Глядит на него, голову наклонив. Даже язык от усердия вывалил. «Что, спрашивает, здесь случилось с пьяницей Николасом? Кто, говорит, видел?»
Кофейщик выступает вперед и отвечает: «Я видел, господин полицейский! Он, этот пьяница Николас, достал револьвер и выстрелил себе в голову. У всех на глазах, сэр!»
«Это все видели?» – грозно так спрашивает полисмен и мордой своей толстой водит. Вокруг все закивали, закивали. Видели, мол. Револьвер достал – и в голову. Сам, говорят, выстрелил. И револьвер его. Узнаем, мол! Тут полисмен на меня глаза поднимает и говорит: «Вы все здесь заодно. Покрываете, должно быть, кого-то. А вот этот чужак! Мы у него сейчас спросим. Ну-ка, сэр, что вы видели?»
Я на него смотрю, сесть боюсь и уйти уже не могу. Всё, понимаешь, проклинаю. И что приехал сюда, и что дом купил, и что кофе вздумал пить в этой чертовой кофейне. Видишь ли, с людьми хотел сойтись, идиот! Вот и сошелся!
«Я, сэр, почти ничего не видел!» – отвечаю. «Как же, говорит, вы здесь же сидели за столом, и ничего не видели? Я вас сейчас арестую… Отказываетесь помочь расследованию?» Тут я закивал, мол, не отказываюсь, только не видел почти ничего… «А, говорит, мордатый, значит все-таки что-то видели? Что видели?»
Я оглянулся, все молчат и на меня смотрят. В глазах строгость, внимание. Смотрю на полисмена, а у него точно такие же глаза, то есть выражение такое же. Словом, все ждут. «Ну вот, говорю, сидел он, сидел… этот… потом вынул револьвер и в висок себе выстрелил. А больше я ничего не видел, сэр, клянусь!» Я даже два пальца кверху поднял и сам испугался своего клятвопреступления! Зачем поднимал, зачем клялся? Сейчас он меня и схватит! Но полицейский посмотрел вокруг себя, довольный, и кивнул мне. «Вот теперь, говорит, верю! Коль чужак сказал, значит, так и было! Покончил с собой! Давно пора было!»
Тело быстро убрали, все вытерли, а меня кофейщик и его жена тряпкой терли – счищали мозги несчастного пьяницы и капли его крови. Я хотел поскорее убежать, но тут ко мне тот старик, сосед мой, подходит и говорит: «Машину не ставь далеко от дома. Там чужие ставят. Туристы. Перед домом всем места хватит». И улыбается. Вот так меня приняли! А потом я попытался узнать, кто и за что пьяницу застрелил, так кофейщик мне посоветовал не лезть в это. Мол, кровная