Урки и мурки играют в жмурки. Фима Жиганец
предложил Семён Давидович. – Зачем в половине второго ночи человеку доставать из кармана листок?
– Если предположить, что там было что-то написано… Наверно, чтобы прочесть.
– Направление мысли в целом верное, – подтвердил Семён Давидович. И дополнил: – Может, хотел уточнить адрес, по которому шёл? Для чего ещё ночью листок разглядывать…
– Полемично, но логично, – заметил следак. И тут же возразил: – Хотя вариантов много. К примеру, валялся рисунок голой бабы. Он и подобрал.
– А грабители бросились за голую бабу сражаться, – ехидно продолжил Гольдман.
– Ну и что? За голую бабу не грех и шею свернуть. Может, они эту бабу потеряли.
– Костя, не старайтесь казаться тупее, чем вы есть, – посоветовал Гольдман. – Это слишком сложная задача.
– И всё-таки я не понимаю, к чему вы клоните, – продолжал упорствовать Костя.
– Вы хорошо на местности сориентировались? – спросил следака криминалист. – Помните обстановку в общих чертах?
– В общих – помню, – сказал Костя.
– Как думаете, мог этот Колян читать письмо на мосту? – спросил эксперт.
– Ну, если при нём фонарик был. Там же темно, как у негра в джазе.
– Фонарик, батенька, действительно был, – подтвердил Семён Давидович. – Метрах в двадцати от моста, на развилке, у поворота направо. Припоминаете? Я ещё отметил там суглиночек, колёр у него необычный, близко к оранжевому. Вроде как незалэжные хохлы обронили свой гордый померанчевый прапор.
– У них жовто-блокитный, – поправил Костя. – Так вы думаете…
– Я думаю, на суглиночке следы хорошо отпечатываются, – резюмировал Гольдман. – Так мы едем или как?
– Пожалуй, надо, – и Костя пружинисто поднялся.
В это время его мобильник душевно завёл «Мурку». Гольдман поморщился:
– Это, Константин Константинович, называется «профессиональная деформация».
Следователь отмахнулся. Мобильник заговорил человеческим голосом. Голос принадлежал секретарше районного прокурора.
– Костик, тебя начальство требует. Быстро.
– Буду, – коротко бросил Костанов.
Он повернулся к Гольдману и развёл руками:
– Выезд отменяется. Я в прокуратуру. Возьмите Серёгу или Мишу, смотайтесь без меня.
– Костя, не наглейте! – всплеснул руками криминалист. – Вам здесь пешком минут десять, а нам как тащиться? Серёжина «шестёрка» опять в ремонте, а в райотделе машину наверняка не выпросишь. Ключи дайте!
– Это ни в какие ворота! – возмутился Костя. – Где в УПК написано, чтобы опергруппа разъезжала в автомобиле следователя прокуратуры? Машина – всё равно что жена. Вы бы дали свою жену на время попользоваться?
– Костя, вам – хоть навсегда. Только назад не возвращайте.
Костанов вздохнул и бросил на стол брелок с ключами:
– Закончите, к прокуратуре подгоните. Оттуда на одиннадцатом номере доберётесь. Только тачку не угробьте! Надеюсь, ума хватит через лужу не переть?
– Золотой вы человек, Костя, – расплылся в довольной улыбке