Как потопить «Титаник». Нина Охард
мимо ни одну юбку. Занимаемая должность вполне этому способствует», – невольно думаю я. Несмотря на логичность данного факта, мне не хочется его принимать. Мозг отчаянно сопротивляется простой и банальной истине, отчаянно ища ей опровержение. «Тебе тоже хочется быть любимой, – сознаюсь я себе, – даже, несмотря на то, что ты прекрасно понимаешь, что у ваших отношений нет будущего».
Впрочем, у наших отношений нет и настоящего. Да и отношений как таковых, по сути, нет и быть не может. Ему нечего мне предложить. Я даже не француженка.
Одна отчаянная попытка выкинуть из головы мысли о Тьерри сменяет другую, но ничего не меняется. Я словно зависла в состоянии неопределенности. С одно стороны мне хочется продолжения отношений с ним, с другой – я понимаю, что это невозможно. Тем ни менее я с нетерпением жду его возвращения из отпуска, с надеждой смотря на статус в чате.
Наконец огонек загорается зеленым, информируя, что Тьерри вернулся. День за днем я смотрю на него, и обещаю написать, но все время откладываю.
В декабре у нас заканчивается срок работы на проекте. Тьерри должен запросить продление. Я понимаю, что лучше мне поговорить с ним об этом, но прошу Диму написать письмо. Тьерри отвечает туманно и ни о чем. Мысль, что проект скоро закончится, вгоняет меня в тоску. Мне все-таки придется преодолеть страх, набраться мужества и поговорить с Тьерри. Я чувствую неловкость. Наша последняя встреча до сих пор вгоняет меня в краску. Он объяснился мне в любви, а я как школьница сбежала. Это было глупо, но все произошло совершенно неожиданно, и я растерялась. Прошло уже больше месяца, я понимаю, что должна как-то исправить ситуацию, но не знаю как. Наверное, надо сделать вид, что ничего не случилось.
Ежедневно, уже вторую неделю я отрываю окошко чата, но не могу начать разговор. Год заканчивается, если он не продлит нам контракт, меня выкинут с работы. Это достаточно сильный аргумент, чтобы заставить себя не пачкать соплями клавиатуру. Наконец, собрав остатки силы воли, я пишу «Привет». Мне кажется, что даже, за несколько тысяч километров я вижу, как он вздрагивает.
– Godd evening, Nina.
Опечатка по Фрейду, говорю я себе, и начинаю потихоньку расспрашивать о проекте.
– Я не знаю, что там происходит, – пишет он.
«О господи, он ушел с проекта, что же делать?». Я начинаю жаловаться на хамство со стороны прожект менеджеров, постоянное молчание Бенуа и терроризирующих меня индусов. Стараясь быть красноречивой, я не скуплюсь на острые слова и выражения. Мне хочется, что бы среди этих многочисленных строчек он прочитал: «Я погибну без тебя, Тьерри, не бросай меня, не уходи с проекта». Он терпеливо меня слушает, не перебивая. История с индусами кажется ему особенно впечатляющей. Он долго расспрашивает и чувствуется, что поражен.
– Ты рассказала Анне-Гаелле? – интересуется он.
– Все произошло в присутствии Бенуа, он знает.
Наступает