На Господа уповах. Жизнеописание старца Иоиля. митрополит Никопольский и Превезский Мелетий
– на их языке. Наш долг – раскрывать всю истину, самую ее суть, но в таких словах, какие доступны и ребенку, и простецу, и безграмотному. Раскрывать так, как раскрывал ее Сам Господь. Дело это трудное и ответственное, но бесконечно душеполезное и спасительное. Обучая подростков – уже не детей, но еще не мужчин и даже не юношей, – я сам многому от них научился! И прежде всего научился говорить для них, а не для себя, научился не уходить в отвлеченные рассуждения. Благодаря им я понял: говорить нужно то, что может заградить уста мудрецов, но при этом так, чтобы это было доступно и остальным, – одним словом, чтобы насытились и мудрые, и некнижные. Тогда в моде была книжная ученость и многие преподаватели жертвовали ради нее сутью, но дело мое доставляло мне радость. Я рассматривал его как своего рода подражание Господу, Который нас ради умалился и снизошел до нашей меры не для того лишь, чтобы Самому сравняться с нами, но чтобы нас возвысить до Своей премудрости и Своего послушания святой воле Отца – до собственной Своей жизни!».
В свободное время отец Иоиль посещал заброшенные монастыри и часовни для самоуглубленных размышлений и усиленной молитвы. Его жизнь протекала между служением преподавателя и духовными трудами, целью которых было возрастание в вере и всецелое соединение со Христом.
Несмотря на все свое утомление, отец Иоиль строго постился, не вкушая даже елея. «Плоть и Дух – величины обратно пропорциональные. Насколько усиливается одно, настолько ослабевает другое. Итак, мы не должники плоти, чтобы жить по плоти; ибо если живете по плоти, то умрете, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете. Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии[7]. Да, таковые – сыны Божии, и это потому, что не приняли духа рабства, который исполняет душу робостью и страхом, но приняли Духа усыновления[8], то есть такого Духа, приняв Который, мы можем именовать Бога “Авва”, то есть “Отец”. Сей-то Дух и нашему духу доставляет внутреннее свидетельство, что мы – дети Божии[9]».
Молодые подвижники всегда склонны к некоторым крайностям. Руководствуясь заветами Илии Панагулакиса и не испытывая доверия к духовенству своего времени, которое под влиянием модных веяний пренебрегало постом и аскезой (зло, породившее так много других зол!), отец Иоиль не смог соблюсти необходимую меру и сильно подорвал свое здоровье.
То была, конечно, крайность, но крайность, характерная для многих ревностных иноков. И проявилась она не как в миру: не в бесконечных физических упражнениях для наращивания мышц, не в состязаниях ради суетных и ложных наград и тем более не в поисках телесных удовольствий.
Да, он «перегибал палку», но делал это для того, чтобы не покориться страстям, превращающим человека в духовного мертвеца, чтобы сохранить и еще больше развить в себе способность духовно окрыляться, воспарять ввысь. А потому и по прошествии многих лет никогда не оплакивал прежнюю неуемную свою ревность.
Страшным бичом Божиим был тогда туберкулез. Он скашивал большей
Рим. 8, 12.
Рим. 8, 15.
Рим. 8, 16.