Черная стезя. Михаил Александрович Каюрин
в гости, – потребовал Иван Максимович на прощание.
– Обязательно, дядь Сим, – с плещущейся через край радостью ответил Ванька.
… – Вот так всё и было, – закончил свой рассказ Ванька.
– Вот здорово! – с восхищением воскликнула Василиса. – Есть же добрые люди на свете.
– А на ту улицу, по которой ты сегодня прошлась, дядя Сим запретил ходить, – сообщил Ванька.
– Почему?
– Потому что там живёт всякое… как его…отребье, вот, – ответил Ванька, с трудом вспомнив незнакомое для себя слово, которое впервые услышал от Ивана Максимовича.
– Что значит – отребье? – спросила Василиса.
– Ну, это… бандиты разные, которые не любят советскую власть, – на ходу придумал объяснение Ванька. – Воры, да спекулянты всякие…
– А-а, – протянула Васса. – Теперь понятно, почему они чуть не побили меня.
Ванька завязал свой мешок, повесил на плечи.
– Идём отсюда поскорее, а то вдруг дядя Сим увидит нас вместе. Стыдно будет за обман.
… Они побирались до осени 1934 года. За это время успели обойти всю округу города. Раз в неделю посещали дом Ивана Максимовича, познакомились с его женой – Маргаритой Васильевной, женщиной с исключительно доброй душой. Она кормила их ужином и оставляла ночевать у себя.
А потом произошли перемены в их жизни. Марку Стешко, как ударнику труда, разрешили перевезти семью в город на постоянное место жительства. Они стали жить все вместе в посёлке Стрелка в бараке неподалёку от металлургического завода.
Голодная смерть миновала их семью. Казалось бы, жизнь понемногу стала налаживаться. Марк продолжал трудиться на угольных печах, Евдокии удалось устроиться на работу в лыковую артель, дети ходили в школу. Обеих зарплат хватало, чтобы не жить впроголодь. Но благополучная жизнь продлилась всего три года…
Глава 7
В конце июля 1938 года ранним утром на берег реки Алдан из тайги вышли двое мужчин. Вид их был усталым и измученным. Искусанные комарами и мелким гнусом лица опухли и обросли многодневной щетиной. Они поочерёдно сбросили с плеч тощие вещмешки и тут же попадали на землю.
– Докандыбали, всё-таки, – сказал один из них, черноволосый мужчина лет тридцати. Ростом он был на полголовы выше своего спутника и выглядел покрепче.
Голос его прозвучал вяло и равнодушно, будто мужчина сожалел о том, что они вышли к реке.
– А я уж и не наделся выбраться из тайги, если быть откровенным, – отозвался второй, глядя в голубую синеву неба широко открытыми глазами. – Думал, кирдык нам обоим, достанемся волкам на съедение. А ты, Сано, оказался молодцом, хорошо в тайге ориентируешься.
– Рано радоваться, Гриша, – обронил Сано. – Из тайги-то мы с тобой выпутались, но, чует моё сердце, от хвоста не избавились, тянется он где-то совсем рядом. Не мог Клешня остаться на прииске. Грабеж, убийство. Не похоже это на него. До Усть-Маи нам ещё топать и топать, блатные по реке могут нагнать. Вода здесь бежит быстрее идущего человека раза в два, а на перекатах и